На корму поднялся сотник:
— Флот готов к отплытию.
— Пусть отчаливают, — распорядился Кулл. — «Хотат» уйдет последним.
Между тем всадник (теперь Кулл разглядел, что он черен, как ночь) подъехал к причалам. С «Великого Хотата» спустились двое приближенных короля, подошли к нему, а вскоре вместе с гонцом вернулись.
— Что происходит? Что-то неладно? — забеспокоилась Иссария.
Кулл пожал плечами.
Вот первый корабль вышел на середину реки и медленно скользнул по ее серым водам. Эрадаи отсалютовал королю поднятым над головой клинком…
— Мой король!
Кулл оглянулся:
— Что еще?
— Сам не пойму, — ответил Брул. — Но, похоже, это для тебя.
Он кивнул, и тотчас двое воинов подвели к королю чернокожего посланца. Увидев атланта, он погрозил ему кулаком и начал трясти головой с такой силой, что, казалось, она вот-вот отвалится.
— Кулл! Кулл! Кулл! — повторял гонец.
Голос у него был хриплый, а изо рта капала слюна. Присмотревшись, король увидел, что глаза гонца совершенно пусты, без тени мысли.
— Он сумасшедший, мой король, — сказал Брул удивленно.
— Я понял, — ответил Кулл и спросил: — Что в ларце? Ты смотрел?
— Смотрел. Там только арбалетный болт и ка-кой-то пергамент.
— А ну дай сюда.
Брул передал шкатулку.
— А что с этим делать? — поинтересовался он, указывая на безумца.
Король не ответил.
— Они знают, — прошептала Иссария, заглянув в ларец.
Кулл кивнул…
Он закрыл глаза и снова почувствовал, как падает на него мертвый Халег, как обломок меча рвет его кольчугу и входит в грудь…
— Я сломал болт и выбросил его.
— Это он, — сказала Иссария.
Кулл взял красную стрелу в руки: та была искусно склеена.
— А пергамент? — спросила женщина.
— Это что-то вроде стихов… Прочти лучше ты.
Бессмертные сойдутся в схватке смертоносной,
Когда взойдет на небе полная Луна.
И два меча скрестятся, и один падет
На землю, политую кровью.
Но не поглотит тьма того, кто был на грани
Бессмертья вечного и вечного забвенья.
Его спасет осы безжалостное жало.
И все опять вернется к той черте,
С которой новый бой начнется…
— Это все?
Иссария протянула ему свиток.
— Проклятье… — пробормотал Кулл. — Что за бред? Похоже на какое-то предсказание. А ты что думаешь?
— Я оса, а вот это — жало. — Иссария показала рукой на арбалетный болт, — Они заранее знали о том, что должно случиться. Может быть, только не знали, как правильно истолковать слова пророчества. Но так часто бывает: истина открывается людям, лишь когда все свершится. Словно сами боги так играют со смертными.
— Ты права, моя госпожа, — заметил подошедший Рамдан. — Мы — лишь фигурки на игральной доске небожителей, они двигают нами по своему желанию…
— Но иные, — Иссария с любовью взглянула на короля, — имеют силы противостоять воле Небес!
Рамдан кивнул задумчиво.
Атлант не прислушивался к их разговору, занятый собственными мыслями.
Нахмурившись, король Валузии еще некоторое время молча смотрел на красную стрелу, потом хмыкнул, захлопнул крышку ларца и, размахнувшись, внезапно бросил его в реку.
— Я ненавижу эту страну и этих жрецов. Ненавижу их солнце, их хитрости и всю их жизнь! Но я вернусь сюда. Клянусь Валкой!
Эпилог
Наместник Усира на земле, владыка Кхешии, шел темными переходами подземелья, освещая путь факелом. В ложных проходах заманчиво блестело золото, соблазнительные женщины, протягивая к нему руки, заманивали путника в ловушку, но Сенахт не смотрел по сторонам, бездумно отсчитывая нужный поворот.
…Все-таки Усирзес оказался прав, размышлял правитель.
Пророчество не обмануло: пришел варвар с севера, и восстал забытый бог. Только все произошло не так, как думал жрец.
Кхешийцы не помогли захватчику, а Усир не стал богом-предателем. Хвала светлому богу, что помог в трудный час своему сыну сделать правильный выбор!
…Вчера в Туите, — вспоминал владыка, — в честь великой победы открыли первый храм Усира. И я сам положил под алтарь ларец с драгоценной реликвией.
Дальше мы все сделаем сами, для этого нам не нужны чужеземцы!
Теперь, когда цепи заклятия, тяготевшего над Кхшией, сброшены, память о былых временах вернется к людям.
Стоит ли сомневаться, что они предпочтут нести свои дары светлому, доброму богу, а не зловещему Змею?! Пройдет пару десятков лет, и культ Сатха угаснет сам собой, мы с собратьями позаботимся об этом.
Конечно, Великий Змей не будет повержен окончательно. Все же здесь, в этих жарких землях, его родина, источник его подлинной силы.
Верховный жрец Сатхамус говорил, что одна из их прорицательниц сумела проникнуть мысленным взором в далекое будущее.
Так странны были ее слова… Так чуждо звучали из уст жрецов эти странные названия и имена… Стигия. Сет…
И все же они затрагивают в моем сердце какую-то струну. Я не хочу верить жрецу — и все же не могу не верить.
Рано или поздно, — сказал он, — множество поколений спустя, когда наши имена изгладятся из памяти людей, Сатх вернется.
Под иным именем, возможно, в измененном обличье, но Черный Властелин вновь будет править Кхешией.
Таков закон жизни, прав служитель ненавистного Черного Змея. Все меняется.
Человеку не под силу убить бога. Да и повлиять на ход истории он может лишь едва ощутимо.
В конце концов, что такое пред небесами наши жизни, сроки, отпущенные людским деяниям?! Пыль…
Здесь, на жарком юге, родина Сатха. Здесь его сила. Тень — даже такая могущественная как тень Атлантиды, которую несет в сердце своем этот северянин Кулл, которую он передаст по наследству своим потомкам, — тень эта может лишь затмить на время силу наших богов, но окончательно уничтожить не сможет никогда, даже через тысячелетия…
Но я счастлив, что не доживу до этих дней жестоких перемен, зато в дни нынешние своими глазами увижу возрождение благословенного Усира! О, радость!
А сейчас надо выполнить клятву, данную Тха-Таурагу. После битвы чародей едва не погиб и целую луну пробыл в беспамятстве. Он и теперь еще слаб, а магические способности очень медленно возвращаются к нему.
Потом Сатхамус рассказал, что произошло тогда в шатре. Когда Валка поразил Великого Змея и готовился нанести последний удар, Тха-Таураг пробился к сражающимся и прикрыл собой Сатха. Валка разрубил душу мага, и она ушла в Царство Мертвых. Но там ее нашли посланцы Сатха и привели назад. Великий Змей не оставил своего сына. Сатхамус положил чешую в шкатулку и отдал мне. Я должен исполнить клятву…
Сенахт вошел в комнату с двумя колоннами, вынул из-за пазухи ларец, достал из него чешую, осторожно положил ее на алтарь и, бросив на великий талисман последний взгляд, вышел из тайного хранилища.
Торопливо покинув подземелье, правитель поднялся на террасу, с наслаждением глядя вокруг. Заря нового дня занималась над Кхешией. Ласковое солнце Усира согревало ее своим теплом.
Стоит ли тревожиться о дне завтрашнем? Возможно, он никогда не наступит…
Оглавление
Пролог
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
Глава семнадцатая
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Глава двадцатая
Глава двадцать первая
Эпилог