Отец стоял прямо у гроба и был похож на скалу, на лице Белозёрского старшего была написана решимость. Он принял решение и ждал только, когда маги займут этот большой зал, чтобы каждый услышал, что он им скажет.
Спустя некоторое время зал заполнился магами, вопреки принятому обычая стульев не было и всем пришлось дожидаться конца церемонии стоя.
Но вот, наконец, Белозёрский поднял голову, оглядел всех собравшихся и начал говорить:
— Моего сына подло убили. Это сделала ведьма! Цинично и хладнокровно! Я требую мести! По закону! Но они спрятали её в своём городе ведьм, куда мы не можем пройти. Поэтому я буду мстить так, как считаю нужным! Я объявляю ведьмам войну!
Белозёрский говорил, умело используя голос. Начал он тихим глухим голосом, а под конец уже практически кричал. На последней фразе все присутствующие взорвались криками: — войну, войну, войну!
Белозёрский продолжал, вытянув правую руку над гробом, всё больше распаляясь и повышая голос, который отражался эхом от мраморных стен ритуального зала:
— Я клянусь! Над телом убитого сына, что за каждого убитого мага я убью десять ведьм!
Белозёрский прижал руку к груди и, понизив голос, обратился к тем, кто стоял в зале. Маги замолчали, чтобы услышать, что будет говорить верховный маг:
— Почему мы, те кто держит этот мир в руках, должны прогибаться под ведьм и ведьмаков? Они рождены, чтобы прислуживать нам магам! У них не должно быть своей воли!
Сделав паузу, Белозёрский громко и внятно произнёс:
— Каждый, кто хочет может прямо сейчас вступить в ряды ополчения. И каждый, кто вступит, получит оружие-артефакт наших предков, чтобы мы могли поставить ведьм на то место, которое они заслуживают. Пусть ведьмы и ведьмаки убивают друг друга, а мы те, кто правит, выберем, когда нам будет выгодно остановить их.
Сначала ничего не происходило, но сначала один, потом второй, за ним третий, потянулись к Белозёрскому. Он принимал клятву верности и выдавал артефакты, после чего маги так и оставались на стороне Белозёрского, не возвращаясь обратно на то место, с которого вышли.
Когда напротив оставалось всего несколько человек, Белозёрский усмехнулся и произнёс:
— Ваша позиция понятна, но помните, что настанет момент, когда вам придётся сделать выбор.
На этих словах крышку гроба закрыли, затем несколько магов подхватили гроб и понесли его к выходу из зала, чтобы пронести его по алее и установить в специальный саркофаг, подготовленный в склепе.
Так из-за нелепой смерти Бориса Белозёрского снова началась война между магами и ведьмами.
Владимир в это время продолжал сидеть в запертым в комнате. Отец распорядился не пускать его на похороны Бориса, опасаясь, что Владимир со своими идеями всеобщего равенства точно остался бы на стороне тех, кто не подошёл за артефактом.
Только после того, как Белозёрский закончил речь, охрана открыла дверь, чтобы Владимир мог проводить брата в последний путь.
Владимир шёл в толпе странно возбуждённых магов, когда его нагнал Никита Амосов.
— Вован, привет, что-то твой отец похоже с «катушек слетел» — осторожно высказал Никита
— Да что случилось-то, — Владимиру было неспокойно, как всегда бывает, когда кого-то держат в режиме урезанной информации
— Папа твой войну объявил, ве… чародеям, — Никита сказал это тихо, опасаясь, что в толпе найдутся те, кто фанатично поддержал идею о том, что маги высшая раса. Боюсь, что на этом он не остановится, потому что знаешь, что получили маги, те, кто вступил в ряды ополчения?
— Что? — Владимир уже был готов ко всему, но то, что он услышал, привело его в ужас
— Артефакт подчинения, — вот что, — ответил Амосов
Штаб ополчения маги организовали здесь же в резиденции Белозёрских.
* * *
На приёме, который состоялся после похорон, Владимир пытался поговорить с отцом, но разговор получился короткий:
— Я обещал, — сказал Белозёрский старший, — что твоя ведьма будет жива, значит она будет жива, остальное тебя не касается. А теперь иди и выполняй своё обещание, — и он указал на семейство Крестовских, стоявших у одного из круглых столов с напитками.
Владимир подошёл и поздоровался с Эрастом Крестовским, поцеловал руку старшей сестре Анжелы, прекрасной и холодной, словно снежная королева, Марго Крестовской, и, улыбнувшись, пригласил Анжелу пройтись.
Анжела Крестовская первая начала разговор:
— Что-то ты не выглядишь радостным, Мир, ты что так и не свыкся с мыслью, что станешь моим мужем?
Анжела была красива. Высокая фигуристая брюнетка, по её движениям было заметно, что она много лет посвятила танцам. Кожа у Анжелы была смуглая, лицо правильной формы, на лице выделялись большие чуть раскосые карие глаза, чувственный рот завершал образ знойной красавицы. Скромницей Анжелу нельзя было назвать, да и на самом деле, Анжела с последнего класса школы себе ни в чём не отказывала, она любила секс и не скрывала это. И с Владимиром у ней тоже был отличный секс, ещё когда она училась в Англии, и они пересеклись на какой-то вечеринке.