Эйвон поигрывал веером, у его рта залегли мрачные складки, он хмурился, и Леон ломал себе голову над тем, почему его господин вдруг рассердился на него. Внезапно Эйвон взял руку Леона и сжал ее прохладными сильными пальцами.
- Дитя мое, мне приходится положить конец маленькой комедии, которую мы с тобой разыгрывали. - Он помолчал, наблюдая, как большие глаза становятся все испуганнее. - Я очень привязан к Леону, дитя мое, но ему пора превратиться в Леони.
Маленькая рука в его пальцах задрожала.
- Мон... сеньор!
- Да, дитя мое. Видишь-ли, я знал это с первой минуты.
Леони замерла, глядя ему в глаза с выражением раненого зверька. Свободной рукой Эйвон потрепал ее по побелевшей щеке.
- Такого большого значения это все-таки не имеет, дитя мое, - сказал он ласково.
- Вы... вы не отошлете меня?
- Нет. Ведь я же тебя купил!
- Я... я смогу остаться вашим пажом?
- Пажом - нет, дитя мое. Я очень сожалею, но это невозможно.
Окостенение оставило тоненькую фигурку. С громким рыданием Леони уткнулась в обшлаг его рукава.
- Пожалуйста! Ну, пожалуйста!
- Дитя, сядь прямо! Я не желаю, чтобы мой кафтан был испорчен. Ты ведь не дослушал.
- И не буду, не буду! - донесся приглушенный голос. - Позвольте мне остаться Леоном! Пожалуйста, пусть я буду Леоном!
Его светлость приподнял ее голову.
- Ты будешь не моим пажом, а моей опекаемой, моей дочерью. Неужели это так ужасно?
- Я не хочу быть девушкой! Пожалуйста, монсеньор, пожалуйста! - Леони соскользнула со скамьи на пол и встала на колени, сжимая его руку. - Скажите "да", монсеньор, скажите "да"!
- Нет, моя малютка. Утри слезы и выслушай меня. Только не говори, что потеряла носовой платок!
Леони вытащила платок из кармана и вытерла глаза.
- Я не х-хочу быть девушкой!
- Вздор, дорогая моя. Быть моей воспитанницей куда приятнее, чем быть моим пажом.
- Нет!
- Ты забываешься, - сурово произнес герцог. - Я не терплю возражений.
Леони подавила новое рыдание.
- П-прошу... прошу прощения, монсеньор.
- Отлично. Едва мы приедем в Лондон, я отвезу тебя к моей сестре... нет, помолчи!.. леди Фанни Марлинг. Видишь ли, дитя, ты не можешь жить со мной, пока я не подыщу даму, которая... э... будет играть роль дуэньи.
- Не хочу! Не хочу!
- Ты сделаешь то, что я скажу, мое доброе дитя. Моя сестра оденет тебя в соответствии с твоим новым положением, научит тебя быть... девушкой. Ты научишься всему этому...
- Нет, никогда, никогда!
- ...потому что я так велю. А затем, когда ты будешь готова, ты вернешься ко мне, и я представлю тебя высшему обществу.
Леони подергала герцога за руку.
- Я не поеду к вашей сестре! Я останусь просто Леоном. Вы не можете, монсеньор, заставить меня сделать по-вашему. Я не хочу!
Его светлость взглянул на нее с некоторым раздражением.
- Будь ты по-прежнему моим пажом, я бы знал, что с тобой делать!
- Да! Да! Побейте меня, если хотите, и позвольте мне остаться вашим пажом! Ну, пожалуйста, монсеньор.
- К несчастью, это невозможно. Вспомни, дитя мое, что ты принадлежишь мне и должна делать то, что я говорю.
Леони тут же скорчилась у лавки и разрыдалась, не выпуская его руки. Эйвон позволил ей плакать минуты три, а тогда отнял руку.
- Ты хочешь, чтобы я отослал тебя насовсем?
- Ax! - Леони подняла голову. - Монсеньор, вы этого не сделаете! Вы... нет, нет!
- В таком случае ты будешь неукоснительно меня слушаться. Так?
Наступило долгое молчание. Леони безнадежно всматривалась в карие холодные глаза. Губы у нее задрожали, по щеке сползла большая слеза.
- Да, монсеньор, - прошептала она и опустила кудрявую голову.
Эйвон нагнулся, обвил рукой тоненькую фигурку и привлек ее к себе.
- Такое разумное дитя! - сказал он шутливым тоном. - Ты научишься быть девушкой, чтобы порадовать меня, Леони.
Она прильнула к нему, пряди ее волос защекотали ему подбородок.
- А это... это обрадует вас, монсеньор?
- Больше всего на свете, дитя.
-Ну, тогда... я попытаюсь, - пробормотала Леони с надрывающим сердце вздохом. - Вы ос-оставите м-меня у в-вадгей сестры н-не-надолго?
- Только пока не найду тебе компаньонку. А тогда ты отправишься с ней в мое поместье и научишься делать реверансы, кокетничать веером, сюсюкать, хлопаться в обморок...
- Я... ни за что!
- Надеюсь, - сказал его светлость с легкой улыбкой. - Мое милое дитя, нет никаких причин так страдать!
- Я был Леоном столько... столько времени, И''мне будет очень трудно.
- Я тоже так думаю, - сказал Эйвон и забрал у нее смятый платок. - Но ты постараешься научиться всему, чему тебя будут учить, чтобы я мог гордиться своей воспитанницей.
- Гордиться, монсеньор?.. Мной?
- Это вполне возможно, дитя.
- Мне бы этого хотелось! - объявила Леони почти весело. - Я буду очень хорошей. Тонкие губы герцога дрогнули.
- Чтобы стать достойной меня? Жаль, что Хью этого не слышит.
- А он... он знает?
- Выяснилось, дитя мое, что он всегда это знал, Разреши мне заметить, что тебе следует встать с колен. Вот так. А теперь сядь.
Леони вновь села на скамью и испустила горестный вздох.
- Я должна буду носить юбки, и не говорить скверные слова, и все время проводить с какой-то женщиной. Это очень тяжело, монсеньор. Я не люблю женщин и хочу быть с вами.
- А я гадаю, что скажет о тебе Фанни? - заметил его светлость. - Моя сестра - женщина до кончика ногтей, Леони.
- Она похожа на вас? - спросила Леони.
- Как мне следует это понять? - осведомился герцог. - Она не похожа на меня, дитя. У нее золотые волосы и голубые глаза. Прошу прощения.
- Я сказала: ба!
- Ты как будто пристрастна к этому восклицанию. Благовоспитанной барышне оно совсем не к лицу. Ты будешь слушаться леди Фанни и не будешь ей дерзить и презирать ее из-за ее золотых волос.
- Конечно, не буду, - ответила Леони. - Она же ваша сестра, монсеньор. А я ей понравлюсь, как по-вашему? - Она тревожно поглядела на него.
- А почему бы и нет? - небрежно ответил герцог.
По лицу Леони скользнула улыбка.
- О... я не знаю, монсеньор.
- Она будет добра к тебе ради меня.
- Благодарю вас, - кротко произнесла Леони, опустив глаза.
Эйвон ничего не ответил, она посмотрела на него из-под ресниц, и на щеке заиграла ямочка. Тут Эйвон потрепал ее по кудрям, словно она все еще оставалась мальчиком.