Выбрать главу

- Слушаюсь, ваша светлость.

- А ты, Леон, встань. Иди с достопочтенным Уокером. Я позову тебя утром.

Леон поднялся на ноги и поклонился.

- Да, монсеньор. И благодарю вас.

- Прошу, не благодари меня больше. - Герцог зевнул. - Меня это утомляет.

Он проводил Леона взглядом, а затем обернулся к Давенанту.

Хью посмотрел ему прямо в глаза.

- Что все это означает, Аластейр? Герцог закинул ногу за ногу и сказал, покачивая ступней:

- Да, что? Я думал, ты мне объяснишь, - добавил он любезно. - Ты всегда такой всезнающий, мой милый.

- Я знаю, ты что-то задумал, - ответил Хью категорично. - Мы слишком давно знакомы, чтобы я мог в этом усомниться. Зачем тебе этот мальчик?

- Ты порой бываешь таким настойчивым! - пожаловался герцог. - И особенно когда становишься сурово-добродетельным. Прошу, избавь меня от нотаций.

- Я не собираюсь читать тебе наставления. Скажу только, что ты не можешь сделать этого ребенка своим пажом.

- Только подумать! - протянул Джастин, задумчиво созерцая огонь.

- Во-первых, он благородного происхождения. Об этом свидетельствует его манера говорить, а также маленькие изящные руки и ноги. А во-вторых, его глаза светятся невинностью.

- Какая жалость!

- Да, будет очень жаль, если эта невинность исчезнет... из-за тебя, сказал Хью, и в его обычно мягком голосе прозвучала суровость.

- Ты всегда так любезен! - прожурчал герцог.

- Если тобой руководят добрые намерения...

- Хью! Дорогой мой, я думал, ты меня знаешь.

Тут Давенант улыбнулся.

- Джастин, ради нашей дружбы, ты не отдашь мне Леона и не поищешь другого пажа?

- Я не люблю разочаровывать тебя, Хью, и всегда, когда это в моих силах, стараюсь оправдывать твои ожидания. А потому я оставлю Леона у себя. И Невинность будет следовать за Злом - как видишь, я тебя предвосхитил, облаченная в строгий черный цвет.

- Но зачем он тебе понадобился? Хоть это объясни мне.

- У него тициановские волосы, - невозмутимо ответил Джастин. - А тициановские волосы всегда были одной... из моих... правящих страстей. Карие глаза на мгновение блеснули, и сразу же тяжелые веки полуопустились. Я уверен, ты согласишься со мной.

Хью встал, подошел к столу, налил себе бургундского и минуту-другую стоял, молча прихлебывая вино.

- Где ты был сегодня вечером? - спросил он наконец.

- Я, право, забыл. Если не ошибаюсь, сначала я отправился к де Туронну. Да, я вспомнил теперь. Я выиграл. Странно!

- Почему странно? - осведомился Хью. Джастин сощелкнул пылинку табака с широкого обшлага.

- Потому что, Хью, не в такие уж давние дни, когда... э... всем было известно, что благородный род Аластейров находится на грани разорения... да, Хью, даже когда я был настолько безумен, что надеялся вступить в брак с нынешней... э... леди Меривейл, я всегда проигрывал.

- Я видел, Джастин, как за один вечер ты выигрывал тысячи.

- И как проигрывал их на следующий же вечер. Затем, если помнишь, я уехал с тобой в... куда же это мы направились? Ах да! В Рим. Конечно же!

- Я помню.

Тонкие губы иронически изогнулись.

- Да. Я был... э... отвергнутым влюбленным с разбитым сердцем. По правилам мне следовало бы пустить себе пулю в лоб. Но возраст трагедий для меня уже миновал. Вместо этого я - со временем - отправился в Вену. И выиграл. Вот награда за порок, мой милый Хью.

Хью наклонил рюмку, следя, как заискрился огонек свечи в темном вине.

- Я слышал, - сказал он медленно, - что человек, у которого ты выиграл это состояние, молодой человек, Джастин...

- С безупречной репутацией...

- Да. Так вот этот молодой человек... как я слышал... действительно пустил себе пулю в лоб.

- Мой милый, тебя ввели в заблуждение. Его застрелили на дуэли. Награда за добродетель. Мораль, мне кажется, достаточно ясна?

- И ты приехал в Париж с огромным состоянием.

- Да, недурным. И купил этот дом.

- Вот именно. Я все думаю, как ты примирил с этим свою душу?

- У меня нет души, Хью. Мне казалось, ты это знаешь.

- Когда Дженнифер Бошан вышла за Энтони Меривейла, у тебя было весьма убедительное подобие души.

- Неужели? - Джастин посмотрел на него и усмехнулся.

Хью невозмутимо встретил его взгляд.

- И я все думаю, что для тебя теперь Дженнифер Бошан?

Джастин поднял белую руку.

- Дженнифер Меривейл, Хью. Она- напоминание о неудаче и припадке безумия.

- И все же ты так и не стал прежним. Джастин поднялся. Ирония теперь была очень заметной, превратилась в сарказм.

- Не далее как полчаса назад, дорогой мой, я сказал тебе, что всегда стараюсь оправдывать твои ожидания. Три года назад... а точнее, когда моя сестрица Фанни сообщила мне о замужестве Дженнифер, ты с обычной своей прямотой заявил, что она, хотя и отвергла мои ухаживания, но создала меня. Voila tout*.

______________

* Вот и все (фр.)

- Нет. - Хью задумчиво посмотрел на него. - Я ошибался, но...

- Мой милый Хью! Прошу, не подрывай мою веру в тебя!

- Я ошибался, но не так уж сильно. Мне следовало бы сказать, что Дженнифер подготовила путь для другой женщины, которая создаст тебя.

Джастин закрыл глаза.

- Изрекая перлы мудрости, Хью, ты всякий раз вынуждаешь меня сожалеть о том дне, когда я принял тебя в избранный круг моих друзей.

- Их у тебя так много, не правда ли? - заметил Хью.

- Parfaitement*. - Джастин направился к двери. - Где есть деньги, там есть и... друзья. Давенант поставил рюмку на стол.

______________

* Здесь: в избытке (фр.).

- Это подразумевает оскорбление? - спросил он негромко.

Джастин остановился, положив ладонь на дверную ручку.

- Как ни странно, вовсе нет. Но, разумеется, если пожелаешь, я приму твой вызов. Хью внезапно рассмеялся.

- Иди спать, Джастин. Ты невозможен.

- О чем ты постоянно ставишь меня в известность. Спокойной ночи, мой милый. - Он вышел, но еще не затворил двери, как ему пришла в голову какая-то мысль, и он с улыбкой оглянулся. - A propos*, Хью. Душа у меня есть. Она только что приняла ванну, а теперь спит.

______________

* Да, кстати (фр.).

- Да хранит ее Бог, - сказал Хью серьезно.

- Я не совсем уверен, какой должна быть моя реплика. Сказать ли мне "аминь!" или удалиться, сыпля проклятиями? - Его глаза насмешливо блестели, но улыбка была скорее приятной. Не дожидаясь ответа, он закрыл дверь и медленно поднялся к себе в спальню.