Леони облачили в зеленый шелк. К ее видимому смущению, вырез оказался очень низким, а ниже талии юбка была распялена на широком обруче.
- Я ведь говорила, что ты в нем будешь обворожительна! - вскричала Фанни, отступая на шаг, чтобы полюбоваться плодом своих хлопот. - Нет, я не стерплю! Благодарение небу, Джастин увезет тебя в деревню! Ты слишком, слишком прелестна! Да поглядись же в зеркало, смешная девочка!
Леони обернулась и увидела свое отражение в высоком трюмо. Она сразу словно выросла и стала несравненно более красивой теперь, когда кудри окружали ее овальное личико, а большие глаза смотрели серьезно и чуть испуганно. По контрасту с нежно-зеленым шелком ее кожа выглядела очень белой. Она смотрела на себя с удивлением, тревожно наморщив лоб. Фанни заметила складочку между бровями.
- Как! Ты недовольна?
- Оно великолепно, мадам, и... и мне кажется, я выгляжу в нем хорошенькой, но... - Она бросила жаждущий взгляд на снятый костюм пажа. - Я бы лучше надела панталоны.
Фанни воздела руки.
- Еще словечко об этих панталонах, и я их сожгу! Ты ввергаешь меня в дрожь, деточка. Леони посмотрела на нее вопросительно.
- Я не понимаю, почему они вам так не нравятся!..
- Гадкая девчонка! Я требую, чтобы ты умолкла! Рейчел, немедленно унеси эти... эти одежды! Я не потерплю их у себя в комнате.
- Но их не сожгут! - вызывающе заявила Леони.
Фанни встретила ее яростный взгляд и позволила себе хихикнуть.
- Как хочешь, прелесть моя! Положи их в картонку, Рейчел, и отнеси в комнату мисс Леони. Да погляди же на себя, Леони! И ответь, разве это не самый модный туалет? - Она подошла к девушке и расправила тяжелые шелковые оборки.
Леони вновь взглянула на свое отражение.
- По-моему, я выросла, - сказала она. - А что будет, мадам, если я сделаю шаг?
- Но что может случиться? - удивленно спросила Фанни.
Леони с сомнением покачала головой.
- По-моему, что-нибудь лопнет, и боюсь, что это буду я.
Фанни засмеялась.
- Какой вздор! Шнуровка затянута так слабо, что корсаж может соскользнуть. Нет! Никогда ни в коем случае не подбирай юбки! Душечка, нельзя показывать щиколотки! Это неприлично!
- Ба! - С этим восклицанием Леони подобрала юбки и осторожно прошлась по комнате. - Да нет, я лопну! - вздохнула она. - Я скажу монсеньору, что женскую одежду носить не могу. Меня будто в клетку посадили.
- Не говори больше, что ты "лопнешь", - умоляюще сказала Фанни. Благородные барышни не употребляют таких слов!
Леони остановилась.
- А я - благородная барышня?
- Разумеется. Кто же еще?
В первый раз на щеке появилась ямочка, синие глаза заискрились.
- Что еще? Это так смешно? - спросила Фанни сердито.
Леони кивнула.
- Да, мадам. И... и совсем непонятно. - Она вернулась к зеркалу и поклонилась своему отражению. - Bonjour, Mademoiselle de Bonnard! Peste, qu'elle est ridicule!*
______________
* Здравствуйте, мадемуазель де Боннар! Черт, до чего она смешна! (фр.)
- Кто? - спросила Фанни сердито.
Леони презрительно указала на себя в зеркало.
- Эта глупая дуреха.
- Но это же ты!
- Нет! - твердо заявила Леони. - Ни за что!
- С тобой так трудно! - воскликнула Фанни. - Я очень старалась, одела тебя в мое самое красивое платье... Да-да, одно из самых красивых, пусть оно мне и не идет, а ты говоришь, что это все глупости.
- Вовсе нет, мадам. Глупа я. Можно я останусь в панталонах хотя бы на нынешний вечер?
Фанни прижала ладони к ушам.
- Нет, даже слышать не хочу! И не смей употреблять это слово при Эдварде, умоляю тебя!
- Эдварде? Ба! Ну и имечко! Кто он?
- Мой муж. Такой чудесный человек. Даю тебе мое слово, мне становится дурно при одной мысли, что он почувствует, если ты в его присутствии заговоришь о панталонах! - Фанни испустила веселый смешок. - Ах, как весело будет покупать тебе весь необходимый гардероб! Я просто обожаю Джастина за то, что он привез тебя ко мне! А что скажет Руперт?
Леони оторвала взгляд от зеркала.
- Это брат монсеньора, n'est-ce pas?
- Такой несносный! - Фанни кивнула. - Совсем сумасшедший, знаешь ли. Но мы, Аластейры, все такие. Ты, наверное, сама заметила?
Большие глаза заискрились.
- Нет, мадам.
- Как! И ты... ты прожила у Эйвона три месяца? - Фанни возвела глаза к небу, но стук захлопнувшейся двери где-то внизу заставил ее встрепенуться. Эдвард уже вернулся от Уайта! Я спущусь и... и поговорю с ним, пока ты будешь отдыхать. Бедное дитя, ты, конечно, совсем измучена?
- Не-ет, - протянула Леони. - Но вы скажете мистеру Марлингу, что я приехала, так ведь? И если ему это не понравится, а я думаю, что не понравится, то я могу...
- Вздор! - сказала Фанни, слегка краснея. - Ничего подобного, моя прелесть, уверяю тебя. Эдвард будет в восторге. Ну конечно же, глупенькая девочка! Вот было бы мило, если бы я не умела поставить на своем. Просто я хочу, чтобы ты отдохнула, и ты приляжешь! Право, ты падаешь от усталости. И не спорь со мной, Леони!
- Я не спорю, - возразила Леони.
- Да... Но я подумала, что ты будешь спорить, а это меня так сердит! Пойдем со мной, я отведу тебя в твою комнату. - Она проводила Леони в голубую спальню для гостей и вздохнула. - Обворожительна! Мне хотелось, чтобы ты была не такой прелестной. Глаза у тебя, как эти бархатные портьеры. Я их купила в Париже, душечка. Правда, бесподобные? Запрещаю тебе касаться твоего платья в мое отсутствие! - Она грозно нахмурилась, погладила Леони по руке и упорхнула в вихре шелков и кружев, оставив Леони в одиночестве на середине комнаты.
Леони подошла к креслу и опустилась в него очень осторожно, сдвинула ступни и чинно сложила руки на коленях.
"Это, - сказала она себе, - по-моему, очень плохо. Монсеньор уехал, и в этом огромном отвратительном Лондоне я его не отыщу. А Фанни, по-моему, дура. Или сумасшедшая, как она сама сказала... - Леони поразмыслила. - Но, может, дело просто в том, что она англичанка. А Эдварду, конечно, не понравится, что я тут. Mon Dieu, наверное, он решит, что я просто une fille de joie*. Очень даже возможно. Если бы монсеньор не уехал! - Эта мысль занимала ее довольно долго, а затем привела к следующей. - Хотела бы я знать, что он подумает, когда увидит меня? Эта Фанни сказала, что я обворожительна. Это, конечно, глупость, но, по-моему, я выгляжу почти хорошенькой. - Она встала и поставила свое кресло перед зеркалом, нахмурилась на свое отражение и покачала головой. - Ты не Леон, тут сомнений нет. От Леона у тебя осталась лишь чуточка. - Она нагнулась и посмотрела на свои ноги, еще обутые в башмаки Леона. - Hиlas!** Только вчера я была Леоном, пажом, а теперь я мадемуазель де Боннар. И чувствую себя в этой одежде очень неловко. И по-моему, мне немножечко страшно. Даже и мосье Давенанта тут нет. Меня заставят есть пудинг, а эта женщина будет меня целовать".