Дженнифер остолбенела.
- Простите, душечка, но...
- С двенадцати лет я всегда была мальчиком. Потом монсеньор нашел меня, и я была его пажом. А... а потом он обнаружил, что я вовсе не мальчик, и сделал меня своей дочерью. Сначала мне это очень не понравилось, а с юбками я мучаюсь до сих пор, но оказалось, что тут есть и много приятного. У меня много вещей, которые совсем мои, и я теперь благовоспитанная девица.
Глаза Дженнифер потеплели. Она ласково похлопала Леони по руке.
- Милая странная девочка! И долго вы будете в Эйвоне?
- Не знаю, сударыня. Как пожелает монсеньор. И мне приходится столько учиться! Леди Фанни обещала представить меня ко двору, мне кажется. Она очень добра, правда?
- Да, весьма большая любезность! - согласилась Дженнифер. - А как вас зовут, душечка?
- Я Леони де Боннар, сударыня.
- И ваши родители назначили Са... герцога вашим опекуном?
- Не-ет. Они уже давно умерли, понимаете. Монсеньор все сделал сам. Леони взглянула на младенца. - Он тоже ваш сын, сударыня?
- Да, дитя мое, это Джеффри Молино Меривейл. Правда, он прелесть?
- О да! - вежливо ответила Леони. - Но мне редко случалось видеть совсем маленьких детей. - Она встала и подняла с травы свою шляпу, со страусовым пером. - Мне надо вернуться, сударыня. Мадам Филд разволнуется. Она шаловливо улыбнулась. - Так похожа на наседку, понимаете?
Дженнифер засмеялась.
- Но вы приедете снова? Прямо в дом. Я познакомлю вас с моим мужем.
- Да, сударыня, если вы так любезны, я буду рада приехать. Au revoir, Jean; au revoir, bйbй!*
______________
* До свидания, Джон, до свидания, малютка! (фр.)
Младенец весело загугукал и заболтал ручонкой. Леони села в седло.
- Сказать что-нибудь такому маленькому очень трудно, - заметила она и поспешила добавить: - Он, конечно, очень милый.
Она поклонилась, сняв шляпу, повернула лошадь и скрылась из виду по тропе, которая привела ее сюда.
Дженнифер взяла малыша на руки, позвала Джона, и они вернулись через лес и сады в дом. Там она отдала детей на попечение няни, а сама отправилась на поиски мужа.
Он сидел в библиотеке, проверяя счета, - высокий, хорошо сложенный мужчина с добрыми серыми глазами и решительным ртом. Он протянул к ней руку,
- Клянусь, Дженни, всякий раз, как погляжу на тебя, ты все хорошеешь!
Она засмеялась и примостилась на ручке его кресла.
- Фанни считает, что мы старомодны, Энтони.
- Фанни!.. В глубине сердца она очень любит Марлинга.
- Да, очень, Энтони. Но она послушна моде, и ей нравится, чтобы другие мужчины нашептывали комплименты ей на ушко. Боюсь, я так и не свыкнусь со столичными нравами.
- Любовь моя, если я увижу, как "другие мужчины" что-то шепчут тебе на ухо...
- Милорд!
- Миледи?
- Вы ужасно не галантны, сударь! Как будто они стали бы... как будто я допустила бы! Он крепче ее обнял.
- Стоило бы тебе захотеть, Дженни, и ты всех посводила бы с ума!
- А, так вот чего вы желаете, милорд? - поддразнила она. - Теперь я знаю, что вы разочаровались в своей жене. Благодарю вас, сударь! - Она спрыгнула на пол и сделала ему шутливый реверанс.
Милорд вскочил и сжал ее в объятиях.
- Плутовка! Я самый счастливый мужчина в мире!
- Примите мои поздравления, сударь. Энтони, тебе Эдвард ничего не сообщал?
- Эдвард - мне? Нет. И о чем бы?
- Сегодня я встретила девушку. Она гостила у Марлингов. И я подумала, что он мог написать тебе про нее.
- Девушку? Здесь? Кто она?
- Вы будете поражены, милорд! Она сущий младенец и... и говорит, что герцог - ее опекун.
- Аластейр? - Брови Меривейла сошлись на переносице. - Что это еще за новая прихоть?
- Разумеется, я не могла спросить прямо. Но ведь очень странно, что... что этот человек ее удочерил?
- Быть может, он исправился, любовь моя. Дженнифер вздрогнула.
- Он? Никогда! Мне было так жаль этого ребенка... Быть в его власти... Я пригласила ее побывать у меня. Я правильно поступила?
Он нахмурился еще больше.
- Я не желаю знать Аластейра, Дженни. Неужели же я забуду, что его светлость соблаговолил похитить мою жену!
- Но тогда я еще не была твоей женой, - возразила она. - И... и эта малютка... эта Леони... Она совсем не такая. Мне бы очень хотелось, чтобы ты позволил ей нанести нам визит.
Он отвесил ей изящнейший поклон.
- Миледи, вы госпожа в своем доме, - сказал он.
И потому, когда Леони приехала в Меривейл, ее приветливо встретили и Дженнифер, и супруг этой последней. Вначале Леони смущалась, но улыбка Меривейла рассеяла ее робость.
За чаем она весело болтала, а затем сообщила хозяину дома:
- Я так хотела познакомиться с вами, милорд, - сказала она с жаром. - Я слышала о вас много... так много!
Меривейл выпрямился на стуле.
- От кого бы... - начал он с тревогой.
- От леди Фанни. И от монсеньора - немножко. Скажите, мосье, это правда, что вы остановили карету лорда Хардинга на большой дороге?
- Это было пари, дитя мое, только пари!
Она рассмеялась.
- Ага! Я знаю. А он рассердился, правда? И все пришлось сохранить в тайне, потому что в ди-ди-плома-матических кругах на это...
- Ради всего святого, дитя мое!
- И теперь вас называют Разбойником!
- Нет-нет. Только самые близкие друзья.
Дженни укоризненно покачала головой.
- О, милорд! Продолжайте, Леони. Расскажите мне еще что-нибудь. Этот негодяй гнусно меня обманул, позвольте вам сказать!
- Мадемуазель! - умоляюще произнес Меривейл, утирая вспотевший лоб. Сжальтесь!
- Только скажите мне, - не унималась Леони, - стать на одну ночь разбойником было, наверное, очень увлекательно?
- Очень, - подтвердил он с глубокой серьезностью. - Но не слишком благовоспитанно.
- Правда, - согласилась она. - Но так скучно все время быть благовоспитанными, по-моему. - Я вот истинное наказание для всех, потому что ни-чуточки не благовоспитана. А к тому же получается, что благородная девица или дама может делать много дурного и оставаться благовоспитанной, но заговорить о чем-нибудь вроде панталон - значит вести себя самым неподобающим образом! В этом так тяжело разобраться!
Его глаза вспыхнули веселым блеском. Он постарался сдержать смех и потерпел неудачу.
- Клянусь, вы должны навещать нас почаще, мадемуазель! Нам не часто доводится встречать таких очаровательных барышень!