- У меня есть план! - возвестила она. - Я вдруг сразу его придумала! Вы будете так любезны сразиться со мной шпагой?
- Я? Что-что? - воскликнул Руперт, остановившись как вкопанный.
- Драться на шпагах! Фехтовать! - Она нетерпеливо топнула ногой.
- Гром и молния! Что дальше? Ладно, я буду фехтовать с тобой, плутовка.
- Благодарю, благодарю вас! Видите ли, монсеньор начал меня учить, но потом уехал, а госпожа Филд совсем не умеет фехтовать, я ее спрашивала.
- Тебе следовало бы попросить об этом Энтони Меривейла. Джастин хорош, не спорю, но Энтони однажды почти взял над ним верх.
- Ага! Я знала, что тут есть тайна! Скажите, монсеньор устроил интригу с миледи Дженнифер?
- Похитил ее у Энтони, моя дорогая.
- Vraiment? Ей это, я думаю, не понравилось.
- Боже мой, нет! Да и какой женщине это понравилось бы?
- Я бы не огорчилась, - хладнокровно сообщила Леони. - Но леди Меривейл - а! Это совсем другое дело. Она уже была замужем?
- Дьявол! Джастин редко завязывает интриги с замужними женщинами. Он хотел на ней жениться.
- Ничего не получилось бы, - заметила Леони с умудренным видом. - Она ему наскучила бы. И милорд поспешил ее спасать?
- Да, и готов был драться с Джастином а outrance*. Марлинг их остановил. Какая была сцена! Теперь они друг с другом не разговаривают, знаешь ли. Чертовски неловко, ведь Меривейла мы знаем с самого детства. Марлинг тоже не слишком любит Джастина.
______________
* До конца (фр.).
- А! - презрительно бросила Леони. - Он добрый человек, мосье Марлинг, но такой скучный!
- Да, но позволь тебе сказать, брак с Фанни отрезвил бы любого!
- Мне кажется, вся ваша семья очень странная, - заметила она. - Все до одного ненавидят всех остальных. Но нет, леди Фанни иногда любит монсеньора!
- Ну, видишь ли, наша маменька была настоящий порох, - объяснил Руперт. - Да и старый герцог к святым не принадлежал, Бог свидетель! Так удивительно ли, что мы грыземся как собаки!
Тем временем они дошли до конюшни, куда отвели лошадь Руперта. Он весело окликнул одного из конюхов и начал осматривать лошадей, которые стояли там. К тому времени, когда они вернулись в дом, могло показаться, что их связывает многолетняя дружба. Руперт пришел в восхищение от воспитанницы своего брата и уже решил погостить в Меривейле подольше. Девушка, которая разговаривала с мальчишеской откровенностью и вовсе не ждала, что он примется за ней ухаживать, была новинкой для Руперта. Месяц назад он строил куры мисс Джулии Фолкнер, это ему приелось, и он решил пока избегать женского общества. Но теперь подумал, что с Леони, такой дружелюбной и необычной, можно будет проводить время очень приятно. К тому же она была очень молода, а до сих пор все его пассии оказывались старше его. И он обещал себе две-три недели веселых развлечений, не испорченных опасениями, что его принудят жениться.
Он приехал на следующий день, и впустивший его лакей доложил, что мисс Леони ожидает милорда в портретной. Он направился туда и увидел, что она прогуливается там в куртке и панталонах, поглядывая на его предков.
- Черт побери! - воскликнул он. - Ну, плутовка!
Леони быстро обернулась и прижала палец к губам,
- А где мадам?
- Кузина Гарриет? Я ее не видел. Леони, всегда носи эту одежду! Она тебе очень к лицу, клянусь душой!
- Я тоже так думаю, - вздохнула она. - Но если вы скажете мадам, она расстроится и скажет, что благовоспитанные барышни так не делают. Я принесла сюда рапиры.
- О, так мы будем фехтовать, амазонка?
- Вы же обещали!
- Как хочешь, как хочешь. Провалиться мне, я бы дорого дал, чтобы увидеть лицо Джулии, узнай она! - Он насмешливо фыркнул.
Леони кивнула. Он уже рассказал ей про госпожу Фолкнер.
- Не думаю, чтобы я ей понравилась, - сказала Леони и обвела рукой портреты. - В вашей семье столько людей, правда? Вон тот очень хороший - он похож на монсеньера... немножко.
- Бог мой, деточка, это же старик Хьюго Аластейр. Дьявольский был распутник. Чертовски мрачная компания все они тут, и каждый кривит надменно губы, ну прямо как сам Джастин. Вон посмотри на этого. Мой досточтимый батюшка.
Леони поняла глаза на физиономию Рудольфа Аластейра, помеченную неизгладимой печатью разгульной жизни.
- Он мне совсем не нравится, - сказала она строго.
- Он никогда никому не нравился, деточка. А вот и ее светлость. Она была француженкой, как и ты. Бог мой, ты когда-нибудь видела подобный рот? Обворожительный, знаешь ли, но дьявольский характерец.
Леони перешла к последнему портрету. В ее глазах появилось благоговение.
- А это... монсеньор.
- Написан год назад. Прекрасный портрет, э?
Карие глаза насмешливо смотрели на них из-под тяжелых век.
- Да, хороший, - согласилась Леони. - Но он не всегда улыбается вот так. Я думаю, он был в плохом расположении духа, когда его изобразили.
- Просто жуткий, верно? Конечно, неподражаем, но, Бог мой, проклятая маска, а не лицо! Не доверяй ему, дитя мое. Он же дьявол.
Щеки Леони вспыхнули.
- Вовсе нет! Это вы большой дур-р-рак!
- Но это правда, дорогая моя. Говорю же тебе, он сам сатана. Черт побери, кому знать, как не мне. - Он обернулся и успел увидеть, как Леони схватила одну из рапир. - Э-эй! Что ты... - Он не договорил и отпрыгнул за кресло с неизящной поспешностью, так как Леони с пылающими глазами устремилась на него, держа рапиру самым воинственным образом.
Руперт поднял кресло и оборонялся им, а его лицо выражало комичный испуг.
Леони забежала сбоку, и он пустился наутек, хотя и со смехом. Леони преследовала его по пятам и загнала в угол, так что ему пришлось вновь выставить кресло, как щит.
- Нет же, нет! Послушай, Леони! Э-эй, ты меня почти достала! Шишечка слетит, как пить дать слетит! Черт побери, это дикость какая-то! Да опусти же ее, кошка бешеная! Опусти!
Гнев Леони угас, и она опустила рапиру.
- Я хотела вас убить, - сказала она как ни в чем не бывало. - И убью, если вы будете говорить мне такое про монсеньора. Выходите из угла. Вы трус!