- Как и нас, - сказал его светлость. - Откуда ты явилась, Фанни, и каким образом тебе довелось поговорить с ней?
- Поговорить с ней?! - вскричала миледи. - Не шути, Джастин! "Моя голова! Моя бедная голова", - стонет она. А потом: "Такая, такая необузданная!" И больше мне ничего не удалось выжать из нее, ни словечка. Еле удержалась, чтобы не встряхнуть ее за плечи как следует, даю слово!
- Чтобы тебя, Фан, повесили за болтовню! - перебил Руперт. - Как ты оказалась в Эйвоне?
- Эйвоне, Руперт? Право же, я там почти год не была, хотя на днях совсем было собралась навестить мою дорогую Дженнифер, но не смогла. Из-за раута леди Фаунтейн. Нельзя же было уехать...
- Дьявол забери леди Фаунтейн! Где кузина?
- Дома, Руперт, где же еще?
- Как! Неужели с Эдвардом?
Фанни энергично закивала.
- Он как раз в настроении для ее общества, - прожурчал герцог.
- Да нет, - задумчиво произнесла Фанни. - Он, конечно, в бешенстве! Так о чем я?
- Пока ни о чем, моя дорогая. Мы, затаив дыхание, ждем.
- Джастин, какой ты несносный! Ах да, Гарриет! Она прибывает в Лондон под опекой Гастона и чуть не испускает дух в моих объятиях. Бормочет какой-то вздор и обливает слезами мое платье из серебряной тафты, а под конец протягивает твое письмо, Джастин. И клянется, что во Францию не поедет, что бы ты ни сделал. Тут я выслушала, как ей становится дурно даже при одном взгляде на море. Ах, уверяю тебя, я с ней совсем измучилась. Стонет только про какое-то похищение, бегство и что шляпу Руперта нашли на Длинном лугу у самой опушки, а какой-то человек явился требовать лошадь, и ты, Джастин, уехал в Саутгемптон. Просто нитки без канвы! И от Гастона я ничего толком не добилась... Право, Джастин, почему ты взял в камердинеры такого болвана? Ну, и все кончилось тем, что я решила поехать, посмотреть сама и понять, что происходит. И не угодно ли - Эдвард говорит, что я не должна ехать! И я подумала: право, до чего мы дошли! И когда он ушел к Уайту... нет, в "Какаовое дерево" - я вспомнила, потому что он должен был там встретиться с сэром Джоном Коттоном, - я приказала Рейчел уложить мне сундуки и отправилась с Гастоном к вам. Me voici*, как сказала бы Леони.
______________
* И вот я здесь (фр.).
- Voyons! - У Леони заискрились глаза. - По-моему, мадам, вы отлично придумали! И вы поедете в Париж? Монсеньор говорит, что я должна буду сделать реверанс высшему свету и ездить на балы. Пожалуйста, поедемте, мадам.
- Конечно, я поеду, любовь моя. Именно об этом я и тосковала. Прелесть моя, на улице Рояль есть модистка... такие обворожительно-модные шляпы! О, я проучу Эдварда!
- Эдвард, - заметил герцог, - несомненно, последует за тобой, жаждя моей крови. Нам следует дождаться его.
- Милый Эдвард! - вздохнула миледи. - Я так надеюсь, что он приедет, ну конечно же он приедет. А теперь, во имя всего святого, рассказывайте! Иначе я умру от любопытства.
И Леони с Рупертом принялись наперебой рассказывать о своих приключениях благодарнейшей слушательнице. Фанни перебивала их уместней-шими восклицаниями, а когда услышала, как Ру-перт чудом избежал смерти, бросилась к нему и обняла прежде, чем он успел уклониться. Под конец же она уставилась в изумлении на его светлость и рассмеялась.
Герцог ответил ей улыбкой.
- Невольно чувствуешь себя пожилой, моя дорогая? Увы!
- Ничего подобного! - Миледи обмахнулась веером. - От скуки я чувствовала себя столетней старухой, но это похищение и погоня - ничего более сумасшедшего я в жизни не слыхивала! - возвращает меня к дням моей юности, ну, право же, Джастин, ты должен был бы разрезать его шпагой на куски, этого негодяя!
- Так думаю и я! - вмешалась Леони. - Я хотела, чтобы он очень пожалел, мадам. Такая дерзость!
- Совершенно с тобой согласна, душенька, но, если ты и правда облила его кофе, бьюсь об заклад, он уже пожалел. Какая ты проказница, деточка! Но даю клятву, я завидую твоей смелости. Сен-Вир? Да, я его хорошо помню. Шевелюра, способная запалить шесть стогов, и препротивнейшие глаза. Но для чего он это сделал, душка?
- Не знаю, - ответила Леони. - А монсеньер не хочет сказать.
-А, так ты знаешь, Джастин? Я могла бы и сама догадаться! Значит, ты ведешь какую-то дьявольскую игру. - Миледи закрыла веер с громким щелчком. Да, мне пора вмешаться! Я не допущу, чтобы твои сумасшедшие замыслы, Джастин, подвергали опасности милое дитя. Мой ангелочек, я дрожу при одной мысли о том, что могло бы с тобой случиться!
- Твои опасения за безопасность моей воспитанницы, Фанни, очаровательны, но, думается, я сумею ее защитить.
- Еще бы! - сказала Леони. - Разве я не принадлежу ему? - Она положила руку на локоть его светлости, посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
Миледи взглянула на них и прищурилась. На лице Руперта она поймала многозначительную ухмылку и внезапно вскочила, говоря, что ей надо присмотреть, как разместят ее багаж.
- Ей-богу, в гостиницу его не втиснуть! - засмеялся Руперт. - А где ты будешь спать, Фан?
- Пусть хоть на чердаке! - объявила миледи. - Или в конюшне! Что может быть более подобающим в такой истории?
- Мне кажется, нет нужды подвергать тебя такому испытанию, - сказал герцог. - Гастон перенесет мои вещи в комнату Руперта, а ты расположишься в моей.
- Милый, это будет превосходно! Ты не покажешь мне дорогу, Леони? Право же, дитя, ты с каждым днем становишься прелестней! - Она обняла Леони за талию, и они вышли.
- Черт! Хорошенький клубок! - заметил Руперт, едва дверь закрылась за дамами. - Фан в дьявольски хорошем настроении, но - Господи! - неужели она поедет с нами?
- Полагаю, у достойнейшего Эдварда найдется что сказать по этому поводу, - ответил Эйвон.
- Не понимаю, как Фанни могла выбрать такого сухаря и почему ты ей потворствовал! - сказал Руперт.
- Мой милый мальчик, я ей потворствовал потому, что он достаточно сух, чтобы немножко ее отрезвить. И у него есть деньги.
- Да, конечно, но, ей-богу, от него молоко скиснет, если он над ним улыбнется! А одну Фанни ты пригласишь?
- Пожалуй, - сказал Эйвон. - Лучшей хозяйки для светских приемов мне не найти.