Мадам де Сен-Вир дрожащей рукой прижала платок к губам.
- Почти немыслимо, - протянул герцог мягким голосом. - Вероятно, графиня страшилась своего супруга. Он был весьма и весьма неприятным человеком, поверьте мне!
- Поверить этому нетрудно, - сказала герцогиня с улыбкой. Бессердечный злодей! Но продолжайте.
Из-под тяжелых век Эйвон смотрел, как Сен-Вир дернул душившее его жабо, потом он перевел взгляд на сосредоточенное лицо Меривейла и слегка улыбнулся.
- Каин, его жена и лжесын вернулись в Париж, как я уже сказал, к великому разочарованию бедняги Авеля. Авель наблюдал, как его племянник растет, ни лицом, ни натурой ни в чем не проявляя ни единой фамильной черты, и бешенство его возрастало, но правды он не подозревал, в какое бы недоумение ни приводил его мальчик. Как подобное могло прийти ему в голову? - Эйвон расправил манжеты. - На время оставим Каина и вернемся к его дочери. Двенадцать лет она жила в глухом сельском уголке со своими приемными родителями, которые растили ее как собственную дочь. Но на исходе этого срока Фортуна вновь занялась делами Каина и наслала чуму на область, где жила его дочь. Чума скосила и ее приемного отца, и ее приемную мать, но мою героиню она пощадила, как и ее названого брата, о котором ниже. Ее отослали к тамошнему кюре, который дал ей приют и заботился о ней. Прошу вас не забыть этого кюре. Он играет в моей истории не большую, но важную роль.
- Подействует ли это? - шепнул Давенант.
- Взгляните на Сен-Вира! - ответил Марлинг. - Кюре! Какой блестящий ход. Он поймал его врасплох.
- Мы не забудем кюре, - мрачно сказал Арман. - Когда он сыграет свою роль?
- Теперь же, Арман, ибо в его руки приемная мать моей героини перед смертью отдала свое... письменное признание.
- Так, значит, она умела писать, эта крестьянка? - заметил Конде, который слушал, сдвинув брови.
- Мне кажется, принц, в молодости она была камеристкой какой-то знатной дамы, потому что писать она, бесспорно, умела. - Эйвон увидел, как судорожно сжались руки мадам де Сен-Вир, лежавшие у нее на коленях, и был удовлетворен. - Признание это много лет пролежало запертое в ящике письменного стола кюре.
- Но ему следовало предать его гласности! - быстро сказала мадам де Воваллон.
- Я тоже так думаю, мадам, но он был на редкость добросовестным священником и считал, что получил его на исповеди, тайна которой нерушима.
- Но девочка? - спросил Арман.
- Ее, мой милый Арман, забрал в Париж названый брат, который был на много лет ее старше. Звали его Жан, и он купил харчевню на одной из ваших самых скверных и убогих улиц. Так как ему было неудобно держать там девочку нежных лет моей героини, он переодел ее мальчиком. - Мягкий голос стал жестче. - Мальчиком. Я не стану испытывать вашу чувствительность рассказом о том, какой была ее жизнь в этом обличии.
У мадам де Сен-Вир вырвалось рыдание.
- Ah, mon Dieu!
Губы Эйвона сложились в язвящую усмешку.
- Ужасная история, не так ли, мадам? - промурлыкал он.
Сен-Вир привстал с кресла, но снова упал в него. Люди вокруг начали вопросительно переглядываться.
- Затем, - продолжал герцог, - он женился на скверной бабе, которая помыкала моей героиней как только могла. В когтях этой женщины она страдала семь лет. - Его глаза обежали залу. - Пока ей не исполнилось девятнадцать, сказал он. - На протяжении этих лет она научилась распознавать порок, бояться и познала, что скрывается за безобразным словом "голод". Не понимаю, как ей удалось выжить.
- Герцог, вы рассказываете нам ужасную историю, - сказал Конде. - Что произошло дальше?
- Дальше, принц, вновь вмешалась Фортуна и поставила мою героиню на пути человека, у которого не было никакого повода любить нашего друга Каина. Моя героиня вошла в жизнь этого человека. Его поразило ее сходство с Каином, и, подчинившись порыву, он выкупил ее у названого брата. Он уже много лет ждал случая сполна отдать свой долг Каину и в этом ребенке увидел возможное к тому средство, потому что и он заметил плебейскую внешность и вкусы предполагаемого сына Каина. Случай помог ему, и когда он показал мою героиню Каину, то заметил растерянность и испуг в глазах того и мало-помалу восстановил всю историю. Каин подослал к нему посредника, чтобы купить свою дочь у человека, которого знал как своего врага. И подозрение, пробудившееся в новом игроке, вступившем в игру, превратилось в уверенность.
- Боже великий, д'Анво, - пробормотал де Салли, - может ли это быть...
- Тс! - ответил д'Анво. - Слушай! Становится все интересней.
- От Жана, - продолжал герцог, - враг Каина узнал о том, где моя героиня провела свое детство, и о кюре. Надеюсь, вы не забыли о кюре?
Все глаза были прикованы к герцогу, кое-кто уже обо всем догадался. Конде нетерпеливо кивнул.
- Конечно нет. Продолжайте!
Изумруд на пальце герцога блеснул зловещим огнем.
- Я рад. Этот человек отправился в дальнюю деревушку и... э... поборол кюре. Когда он вернулся в Париж, то привез с собой вот это. - Герцог достал из кармана пожелтелый мятый лист бумаги. Он насмешливо посмотрел на Сен-Вира, который сидел точно каменный истукан. - Это, - повторил Эйвон и положил лист на каминную полку.
Напряжение достигло предела. Давенант с трудом перевел дух.
- На мгновение... я чуть не поверил, что это - признание! - прошептал он. - Марлинг, они начинают понимать.
Его светлость разглядывал рисунок на своем веере.
- Быть может, вы удивитесь, почему он не изобличил Каина сразу же. Признаюсь, это было его первой мыслью. Но он вспомнил годы, которые дочь Каина провела в аду, и решил, что и Каин должен изведать, что такое ад, чуточку, самую чуточку. - Голос его стал суровым, улыбка исчезла с губ. Мадам Дюдеффан следила за ним с ужасом на лице. - И поэтому он удержал свою руку и начал вести игру в выжидание. Чтобы, мнилось ему, воздать по справедливости. - Вновь он обвел взглядом залу. Его слушатели затаили дыхание, ожидая, что будет дальше, подчиняясь его воле. В это безмолвие его слова падали медленно и негромко. - Думается, он испытал это. День изо дня он ожидал утра и не знал, когда будет нанесен этот удар. Он жил под гнетом страха, метался между надеждой и ужасом. И обманывал себя уверенностью, что у его врага нет доказательств, и мнил себя в безопасности. - Эйвон беззвучно засмеялся и увидел, как поежился Сен-Вир. - Но сомнения возвращались, как он ни убеждал себя, что доказательств нет. Вот так он жил в агонии неуверенности. - Эйвон закрыл веер. - Опекун увез мою героиню в Англию, где она научилась снова быть девушкой. Она осталась жить в поместье своего опекуна, порученная заботам его родственницы. Мало-помалу она начала находить радость в новом своем положении и отчасти забывать прошлые ужасы. И тогда Каин приехал в Англию. - Герцог взял понюшку табака. - Как вор, продолжал он мягко. - И украл мою героиню, одурманил ее, увез на свой корабль, который ждал его в Портсмуте.