Конде внезапно встал перед герцогом, загораживая его от пистолета.
Через несколько секунд все было кончено. Они услышали сумасшедший вопль Сен-Вира:
- Дьявол! Дьявол!
Оглушительно грохнул выстрел, закричала женщина, и Руперт быстро подошел и накрыл платком разбитую голову Сен-Вира. Они с Меривейлом нагнулись над трупом. Его светлость медленно подошел к ним, глядя на то, что минуту назад было Сен-Виром. В дальнем конце зала какая-то женщина забилась в истерике. Глаза его светлости встретились с глазами Давенанта.
- Я ведь говорил, что воздаяние будет полно поэтической справедливости, не так ли, Хью? - заметил он и вернулся к камину. - Мадемуазель, - он поклонился испуганной девице, которая спрашивала его о конце истории, - граф де Сен-Вир снабдил концом мою повесть.
Он взял пожелтелый листок с каминной полки, бросил его в огонь и засмеялся.
Глава 31
ЕГО СВЕТЛОСТЬ ГЕРЦОГ ЭЙВОН ВЫИГРЫВАЕТ ВСЕ
В деревню Бассинкур вновь въехал его светлость герцог Эйвон на наемной лошади. Он был облачен в панталоны коричневого сукна и кафтан из темно-лилового бархата с золотым шитьем. Сапоги со шпорами густо покрывала дорожная пыль, перчатки он держал в той же руке, что и длинный хлыст. С сомюрской дороги он въехал на рыночную площадь и натянул поводья, едва копыта его лошади застучали по неровному булыжнику. Жители деревни и крестьянки, приехавшие в Бассинкур на рынок, уставились на него с разинутыми ртами, как уже было однажды, и начали перешептываться.
Он направил лошадь шагом к домику кюре и остановил ее.
Его светлость посмотрел по сторонам, увидел поблизости мальчика и поманил его, а сам легко спрыгнул с седла.
Мальчик подбежал к нему.
- Будь любезен, отведи мою лошадь на постоялый двор и присмотри, чтобы ее поставили в стойло и напоили, - сказал его светлость и бросил мальчугану луидор.
- Да, милорд! Слушаюсь, милорд! - пробормотал мальчуган, зажимая монету в кулаке.
Его светлость открыл калитку, которая вела в сад кюре, и прошел по аккуратной дорожке к крыльцу. Как и в тот раз, его впустила розовощекая домоправительница и, узнав, низко присела.
- Bonjour, m'sieur! Господин кюре у себя в кабинете.
- Благодарю вас, - сказал его светлость, прошел следом за ней по коридорчику и на мгновение остановился на пороге кабинета, держа в руке треуголку.
Кюре учтиво приподнялся.
- Мосье? - Эйвон улыбнулся, и кюре быстро подошел к нему. - Eh, mon fils!
Эйвон пожал ему руку.
- Моя воспитанница, отче?
Кюре просиял.
- Бедняжечка! Да, сын мой, она у меня.
Эйвон еле слышно вздохнул.
- Вы сняли с моей души бремя... почти невыносимое, - сказал он.
Кюре улыбнулся.
- Сын мой, еще немного, и, думается, я нарушил бы свое обещание ей и написал бы вам. Она страдает, так страдает! А этот злодей? Сен-Вир?
- Мертв, mon риrе. Застрелился.
Де Бопре осенил себя крестным знамением.
- Сам, сын мой?
- Но не без моего содействия, - поклонился его светлость. - И я приехал... за мадемуазель де Сен-Вир.
- Это правда так? - с тревогой в голосе спросил де Бопре. - Вы уверены, герцог?
- Уверен. Весь Париж знает. О чем я позаботился.
Де Бопре схватил его руки и крепко пожал.
- Мосье, значит, вы привезли счастье бедной девочке. Господь многое простит вам за вашу доброту к ней. Она мне столько рассказывала! - Он ласково улыбнулся. - Вижу, у меня нет причин сожалеть о моем союзе... с Сатаной. Вы подарили ей жизнь, и даже больше.
- Отец мой, не советую вам верить всему, что рассказывает обо мне моя малютка, - сухо сказал Эйвон. - Она сочла нужным вознести меня на пьедестал, на котором мне сидится очень неловко.
Де Бопре открыл дверь.
- Нет, сын мой, она знает, какую жизнь вел "монсеньор", - сказал он, А теперь идемте к ней. - Он проводил герцога в маленькую солнечную гостиную в глубине дома, на пороге произнес радостным тоном: - Petite, я привез к тебе гостя, - посторонился, пропуская Эйвона, а сам тихонько вышел и еще тише притворил за собой дверь. - Поистине Бог милосерд! - произнес он с глубокой верой и вернулся к себе в кабинет.
Леони сидела в гостиной у окна с книгой на коленях и, так как она тихо плакала, не сразу повернула голову. Послышались легкие, уверенные шаги, и любимый голос проговорил:
- Mа fille, что все это значит? Она вскочила с кресла и вскрикнула от радости и изумления.
- Монсеньор! - Она упала перед ним на колени, смеясь и плача, прижимая его руку к губам. - Вы приехали! Вы приехали ко мне!
Он нагнулся над ней, поглаживая ее кудри.
- Но разве я не говорил, mа fille, потерять меня тебе будет не так-то просто? Тебе следовало больше мне доверять, дитя. Тебе вовсе незачем было убегать.
Она встала и судорожно сглотнула.
- Монсеньор, я... я знаю! Я не могла... вы не понимаете! Нельзя было, моисеньор... Ах, монсеньор, зачем вы приехали?
- Чтобы отвезти тебя домой, малютка. Зачем бы еще?
Она замотала головой.
- Ни за что! Ни за что! Я н-не м-могу. Я ведь знаю, что...
- Сядь, дитя. Я столько должен рассказать тебе. Плачешь, mа mie? - Он поднес к губам ее ручку, и его голос стал очень нежным. - Тебе не из-за чего горевать, mignonne*, клянусь! - Он усадил ее на кушетку и сел рядом, не выпуская ее руки. - Дитя, ты не побочная дочь и даже не дочь крестьян. Ты, как я знал с самого начала, Леони де Сен-Вир, законная дочь графа и его супруги Мари де Лепинас.
______________
* Крошка, малютка (фр.).
Леони растерянно заморгала.
- М-монсеньор? - еле выговорила она.
- Да, дитя мое, их дочь, - ответил граф и коротко рассказал ей историю ее рождения. Она смотрела на него округлившимися глазами, полураскрыв губы, а когда он умолк, долгую минуту не могла выговорить ни слова.
- Так... так, значит... я благородного рода! - прошептала она наконец. - Я... но это правда, монсеньор? Это правда?
- Иначе я не сказал бы тебе этого.
Она вскочила, раскрасневшись от волнения.
- Я благородного происхождения! Я... я мадемуазель де Сен-Вир! И я... я могу вернуться в Париж! Монсеньор, я сейчас расплачусь!
- Умоляю тебя, удержись, mа fille! Побереги слезы для того, о чем я расскажу тебе теперь.