Она оборвала свой ликующий танец и с тревогой посмотрела на герцога.
- Я должен сообщить тебе, малютка, что твой отец скончался.
Щеки у нее вновь порозовели.
- Vraiment? - спросила она с интересом. - Вы его убили, монсеньор?
- Глубоко сожалею, дитя, но я его не убивал. Только подтолкнул его убить себя. Она вернулась к кушетке и села.
- Но расскажите же! - потребовала она. - Пожалуйста, побыстрее расскажите, монсеньор! Когда он себя убил?
- Во вторник, дитя. На суаре мадам Дюдеффан.
- Tiens! - Она сохранила полное равнодушие. - Но почему, enfin?
- Я счел, что земля носила его слишком долго, - ответил Эйвон.
- Это вы! Вы! - торжествуя, воскликнула она. - Вы хотели, чтобы он умер в тот вечер!
- Да, дитя.
- А Руперт был там? И леди Фанни? Как, наверное, Руперт был рад!
- Умеренно, дитя мое. Он не выразил и сотой доли кощунственного восторга, который, по-видимому, испытываешь ты.
Она вложила руку в его пальцы и доверчиво ему улыбнулась.
- Монсеньор, он был свиным отродьем. А теперь расскажите, как все произошло. Кто еще там был?
- Мы все, крошка, даже мосье Марлинг и милорд Меривейл. Ну а что до остальных, то Конде, супруги де ла Рок, Эгильоны, Сен-Виры, включая Армана, Лавулер, д'Анво, ну, словом, дитя, весь свет.
- А леди Фанни и остальные знали, что вы убьете свиное отродье?
- Малютка, прошу, не тверди направо и налево, что я его убил.
- Хорошо, монсеньор. Но они знали?
- Знали, что я намерен был нанести удар в этот вечер. И все были полны жаждой крови.
- Vraiment? Даже монсеньор Марлинг?
- Даже он, - кивнул Эйвон. - Видишь ли, mа fille, они все тебя любят. Она порозовела.
- О!.. А какой на вас был костюм, монсеньор?
- Вот он, женский ум, - прожурчал герцог. - Золотой. С изумрудами.
- Ага! Ужасно красивый наряд. Ну а дальше, монсеньор?
- Руперт и Хью встали у дверей, - сказал его светлость, - а Меривейл занял Сен-Вира светским разговором. Леди Фанни сидела с твоей матушкой. И я поведал всем твою историю, дитя. И только.
- Voyons! - воскликнула она. - Это же начало. А что было дальше?
- Твоя матушка разрыдалась. Видишь ли, дитя, я дал им понять, что ты утопилась. Тут она закричала, а Сен-Вир, видя, что он изобличен, застрелился.
- Какое, наверное, поднялось волнение, - заметила она. - И почему меня там не было! Мне жалко мадам де Сен-Вир... немножко, но я рада, что свиного отродья больше нет в живых. А что будет с виконтом? Ему, наверное, очень грустно.
- Мне кажется, он особенно сожалеть не будет. А твой дядя, конечно, о нем позаботится. У нее заблестели глаза.
- Voyons, у меня, оказывается, есть много родных! Сколько у меня дядей, монсеньор?
- Точно не знаю, малютка. Со стороны отца у тебя есть дядя и замужняя тетка. А со стороны матери несколько дядей, мне кажется, и много теток, а также кузенов и кузин.
Она покачала головой.
- Мне очень трудно понять все это, монсеньор. А вы знали? Откуда вы узнали? И почему не сказали мне?
Его светлость посмотрел на свою табакерку.
- Дитя мое, когда я купил тебя у досточтимого Жана, меня толкнуло на это твое сходство с Сен-Виром. - Он помолчал. - Я решил использовать тебя как оружие, чтобы... э... расквитаться с ним за то, как... он когда-то поступил со мной.
- И... и поэтому вы сделали меня своей воспитанницей? И столько всего мне подарили? - спросила она тоненьким голоском.
Он встал, отошел к окну и посмотрел наружу.
- Не совсем, - сказал он, забыв растянуть это слово.
Она тоскливо посмотрела на него.
- И еще потому, что я вам немножко понравилась, монсеньор.
- Да, но после. Когда я узнал тебя, дитя.
Она крутила в пальцах платок.
- А я... вы... вы позволите мне остаться вашей воспитанницей?
Он помолчал.
- Дорогая, теперь у тебя есть мать и дядя, которые окружат тебя заботами.
- Да? - сказала она.
Его светлость продолжал смотреть в окно. Лицо у него стало очень суровым.
- Они будут любить тебя, mа fille, - сказал он ровным голосом. - А раз у тебя есть они, остаться моей воспитанницей ты не можешь.
- Но... но мне обязательно иметь их? - спросила она жалобно.
Его светлость не улыбнулся.
- Боюсь, что так, малютка. Видишь ли, они хотят, чтобы ты была с ними.
- Разве? - Она поднялась с кушетки, блеск в ее глазах погас. - Они же совсем меня не знают, монсеньор.
- Это твоя семья, дитя.
- Они мне не нужны.
Тут он отошел от окна и взял ее за руки.
- Милая моя, - сказал он, - для тебя самое лучшее - жить с ними, поверь мне. В один прекрасный день, я думаю, ты встретишь молодого человека, гораздо моложе меня, и он сделает тебя счастливой.
Глаза Леони, страдальчески устремленные на герцога, наполнились слезами.
- Монсеньор... пожалуйста... не говорите со мной о замужестве, прошептала она.
- Дитя... - Он крепче сжал ее руки. - Я хочу, чтобы ты забыла меня. Я тебе не подхожу. Лучше тебе не думать обо мне.
- Монсеньор, я никогда не думала, что вы женитесь на мне, - сказала она. - Но если... если бы я вам нравилась... я думала, что, может быть, вы бы... оставались со мной... пока я вам не прискучила бы.
На мгновение наступила тишина. Затем его светлость заговорил. Так резко, что Леони испугалась.
- Никогда не говори так, Леони! Ты понимаешь?
- Я... простите. - Она запнулась. - Я... я не хотела рассердить вас, монсеньор.
- Я не сержусь, - ответил он. - Даже будь это возможно, я бы не сделал тебя своей любовницей, Леони. Ты для меня совсем иное, Леони.
- Вы меня не любите? - спросила она по-детски.
- Слишком... сильно, чтобы жениться на тебе, - сказал он и отпустил ее руки. - Это невозможно.
Она замерла, глядя на красные пятна, которые его пальцы оставили на ее запястьях, а потом чуть улыбнулась умудренной улыбкой.
- Вы отвезете меня к этой матери, к этому дяде, которых я не знаю?
- Да, - коротко ответил он.
- Монсеньор, тогда я лучше останусь здесь, - сказала она. - Раз я вам не нужна, то я не вернусь туда. C'est fini, tout cela*. - У нее вырвалось рыдание. - Вы меня купили, монсеньор, и я ваша, пока не умру. Я вам сказала... давно... что это так. Вы не помните?
______________
* Это кончено, все это (фр.)
- Я помню каждое твое слово, дитя.
- Монсеньор, я... я не хочу быть для вас обузой. Вам прискучило иметь меня вашей воспитанницей, и... и я лучше расстанусь с вами, чем надоедать вам. Но я не могу вернуться в Париж. Не могу! Я буду... счастлива здесь с мосье де Бопре, но я и подумать не могу о том, чтобы вернуться назад одной... в мир, где я жила рядом с вами.