Полежал секунд десять, прислушиваясь. В оглохшие от выстрелов уши возвращалась тишина. Кроме хрипов агонизирующего тела рядом, ничего не было слышно. Никто больше не кричал, не ломился через кусты на выручку шефу. Прекрасно. Теперь стоило вернуться к остальным участникам нашего милого пикника и восстановить, так сказать, статус-кво.
Секунд на двадцать я превратился в мародера. Ничего особенного у трупа не нашлось. За пазухой, куда Кабан тянулся в последний момент, лежал небольшой револьвер на пять патронов, во фляге на поясе — спирт, в ножнах — здоровый десантный нож, в карманах какие-то ключи, деньги, бумажки. Всем этим барахлом я побрезговал. Забрал только автомат. Потом выдернул из-под слипшейся от крови бороды собственный клинок и воткнул несколько раз, очищая, в податливую землю.
После чего, немного забирая влево, отправился посмотреть на развлечения стаи мародеров без вождя. Я надеялся, что Караул еще жив, но надежда эта была слабой, поскольку просто так даже мародеры не стреляют. Скорее всего Караул попробовал оказать сопротивление и получил свою очередь, а когда бородатый Кабан стрелял в меня, его коллеги решили, что это тоже казнь. И теперь роются в наших мешках. Ну и замечательно. Легче будет подобраться поближе. Я сменил магазин, передернул затворную раму, загоняя патрон в патронник и через пару минут, опустившись на четвереньки, уже осторожно выглядывал из травяного куста.
Развлечения у мародеров оказались так себе. Если лежание на земле со сломанной шеей вообще можно назвать развлечением. Четыре трупа расположились рядком, будто построившись для отхода в мир иной, автоматы были собраны в пирамиду, а собственно жертва, в лице Караула, на поле боя вообще не наблюдалась. Я готов был увидеть здесь все, что угодно, кроме локального отделения морга. Не найдя ничего лучшего, я вышел из высокой травы. Прошел немного вперед, присел на выступающий из-под дерна корень дерева. Лес по-прежнему тихонько шумел вершинами сосен и, словно ничего не случилось, продолжал ароматизировать смесь азота, кислорода и прочих газов ароматом вечно зеленой хвои. Вдохнув полной грудью этот необыкновенный воздух, я достал сигарету и погрузился в созерцание собственной тупости.
Дело принимало любопытный оборот. Мой полубезумный спутник, приехавший из большого города, такой наивно-грубоватый, такой погруженный в свои фантазии, только что положил четверых вооруженных людей. Голыми руками. А потом, по всей видимости, отправился выручать меня. И даже автоматом мародерским побрезговал. Снова навязчиво стал мерещиться удивленные глаза карлика.
С одной стороны это было неплохо. Без особых затей мы выпутались из неприятнейшей ситуации. С другой стороны, у меня появилось чувство, что меня обманули. Я воспринимал этого человека совсем по-другому, а в людях, до этого момента, разбирался вроде бы неплохо. Поэтому, когда Караул вынырнул из кустарника, и, заметив меня, радостно осклабился, смотрел я в его сторону весьма подозрительно.
– Как мы их?! — Радостно заорал подозреваемый, демонстративно не обращая внимания на мой пристальный взгляд. — Этот дурак тока в мешок полез, а я его — ррраз! По башке! А тут второй автомат поднял, а я…
– Брось, Караул, — сказал я почти обвиняющим голосом. — Кто ты такой? И что тебе надо в Зоне?
– Ты чего, Клык? — заволновался здоровяк, приближаясь ко мне с, протянутыми руками. — Ты чего? Повезло ж нам! Здорово же! Пойдем! Пора дальше идти!
– Еще один шаг — и ты кандидат в покойники, — сказал я спокойно, доворачивая ствол автомата. Он замер. Лицо удивленное, растерянное, а взгляд внимательный, жесткий, оценивающий. Как же я тебя сразу не раскусил, морда Караульная? Настоящий подготовленный убивец вторые сутки морочил мне голову, а я все сюсюкал да носился с ним как с полным бакланом. — Значит так, — сказал я самым неприятным своим голосом. — Либо сейчас ты сядешь там, где стоишь и расскажешь мне всю правду, да так, чтобы я тебе поверил, либо я прострелю тебе ногу и уйду в Зону. А дальше делай что хочешь.