Шок медленно отступал, унося с собой тупое безразличие, возвращая краски окружающему миру, погружая меня в мир звуков и запахов. Как же давно я не слышал и не видел ничего подобного! Сколько же времени прошло с тех пор, как я последний раз слышал шелест ветра в листве деревьев, растворялся в запахе земли и травы, ощущал каждой клеткой тела биение пульса Зоны? Куда это все уходило? Где пряталось?
Человек в плаще спокойно стоял напротив меня, чернота в глубинах капюшона глядела на меня пристально и словно бы усмехаясь.
Я повернулся вправо-влево – везде лежали трупы, слегка дымилась, стекающая на землю, свежая кровь, двое мародеров еще подрагивали в последних судорогах. Тяжелый удушливый запах смерти полз над землей, впитывался в кожу и сердце мое стучало все медленней.
Черная фигура возвышалась, словно апофеоз всех палачей мира, словно единственная причина заставляющая людей расставаться с жизнью.
– Ты? – спросил я холодеющими губами, вглядываясь в темноту под складками ткани. – Это ты охотишься на меня? Но зачем ты убил их всех? Всех! Зачем?!
Мой голос начал срываться на крик, я отстранено понимал это, но не мог остановиться:
– Что такого сделали все, кто подох сегодня в этих проклятых болотах, в этой проклятой Зоне?! Кто ты такой, чтобы решать, чтобы ходить и убивать, убивать всех подряд?! Ты!!
Я ненавидел его. Он еще ничего не сказал, он даже не пошевелился с того момента, как последняя его жертва перестала дышать, но мой сон оборвался именно на нем, это его нож закончил мои грезы об этой жизни и боль моя была на его совести.
Я дернулся в попытке разорвать веревки и достать это чудовище хотя бы зубами, но только потерял равновесие и упал на колени.
Человек напротив, наконец, шевельнулся и двинулся ко мне. Его окровавленный нож смотрел вниз, словно не к моей груди стремился он своим острием, но я знал это коварство стальных лезвий и выпрямился, распрямляя плечи, насколько позволяли стягивающие меня веревочные петли.
Удар в сердце я был готов принять спокойно и с вызовом. Но если попытается полоснуть по горлу – попробую уклониться и ударить головой по ногам. А там – как получится.
Но он не стал подходить ко мне. Двинулся вокруг, методично склоняясь над каждым телом и коротко погружая свой нож в распростертые беззащитные тела.
Вокруг происходило что-то более страшное, чем простое лишение людей жизни. Клубы чего-то незримого явственно обнимали и меня, и человека в плаще и безжизненные остатки двух отрядов. Сочились ненавистью, отнимали последнюю надежду хоть на что-то.
Холодная ладонь схватила меня за внутренности и лениво сжала. Я скорчился в рвотных конвульсиях и долго не мог разогнуться.
А когда смог перевести дыхание, когда сплюнул последние сгустки чего-то серо-зеленого, ОН стоял за моей спиной.
Я выпрямился.
Cделал глубокий вдох, вбирая полной грудью сладкий осенний воздух, такой замечательный невзирая на отчетливый запах крови, такой зовущий куда-то далеко-далеко.
Тяжелая рука пустилась мне на плечо. Я замер, готовясь принять нежную злобу клинка.
В пистолете осталось два патрона.
Он сумел преодолеть заросли травы и выбрался на твердую землю. В обширное зеркало болота здесь вдавался километровый полуостров, по которому Рвач рассчитывал отступать и дальше. Случайная пуля, продырявив старому «должнику» бок, внесла свои коррективы в эти расчеты.
Нет, он продолжал уводить преследователей за собой, делая иногда редкие выстрелы, но последние силы быстро оставляли его вместе с утекающей кровью. Была еще микроскопическая надежда, что отходящий где-то в этом же районе Копец услышит выстрелы и поможет огнем из снайперки, но для этого удача должна была улыбнуться «должнику» в полный рост.
Ноги внезапно подкосились, Рвач обхватил руками тонкое деревце и медленно сполз на землю. Голова работала ясно, но слабость не позволяла больше даже подняться.
Два патрона были слабым утешением и Рвач просто два раза выстрелил в воздух: и преследователи не заскучают, и Копец, возможно, услышит.
Не прошло и пятнадцати минут, как кусты чуть правее слегка дрогнули и внимательные глаза ощупали испачканный кровью кусочек земли и безвольно сидящую фигуру в форме клана «Долг». Настороженный представитель преследования в четыре длинных шага преодолел остаток расстояния и стволом автомата коротко тронул, опущенную на грудь, коротко стриженую, голову.
Голова послушно поднялась. Лицо «должника» было безмятежно, он слабо улыбался автоматному стволу и на угрожающий жест никак реагировать не пожелал.
– Слышишь, ты, говори скорее куда он ушел. Говори и я обещаю, что мы оставим тебя в покое. Говори, а то сильно жалеть будешь. Ребята из тебя живьем каждую жилку вытянут. Говори! Быстрее!
С каждым словом ствол все сильнее давил на голову «должника», голос становился все жестче и требовательней.
– Ты что же, Даган, всерьез меня распотрошить надеешься? – с веселым удивлением осведомился Рвач. – Так тогда ты, значит, ни черта и не понял.
– Рвач?! – Даган отшатнулся назад, потом сделал еще один шаг в том же направлении и только тогда, направив ствол в ухмыляющееся лицо, снова утвердился в диспозиции и, заметно нервничая, сказал:
– Я должен был догадаться. Кто же еще. Но это дела не меняет. Просто подумай и реши сам. Какой тебе смысл умирать за этого урода? Просто скажи куда. Мы все равно след найдем. Мы все равно его возьмем. Только тебе уже будет все равно. А до того будет очень больно. Очень!
– Даган, а ты не боишься вот этого? – Рвач слегка шевельнулся демонстрируя ствол пистолета.
– Не смеши меня, Рвач. Патронов-то у тебя – нету.
– Уверен?
– «Должник» с патронами, который не стреляет сразу? Это было бы что-то новенькое!
Рвач одобрительно хмыкнул, Даган тоже попытался изобразить усмешку, но вышла она кривоватой.
Совсем недалеко послышались голоса: подтягивались остальные преследователи.
– А этого? – Рвач приподнял вторую руку с зажатой в ней ручной гранатой. Чеки не было, пальцы плотно обхватывали рубчатую рубашку и рычаг, но указательный демонстративно отгибался. Намек был более, чем прозрачен и Рвач не замедлил его озвучить:
– Попробуешь отойти – брошу следом. Хочешь испытать удачу?
– Дурак ты, Рвач. Был бы я здесь, если бы боялся смерти? – Даган выпрямился, опуская автомат. То, чего он так опасался, все-таки произошло. Но человек напротив не должен узнать о его страхе, иначе этот дьявольский «должник» найдет как использовать слабость противника. Когда-то, будучи стажером в кваде «Долга», Даган сумел понять это и только благодаря этому пониманию, позднее смог почти безнаказанно нарушить законы клана и присоединиться к другой группировке.
– Ну не такой уж и дурак, – спокойно ответил Рвач. – Пока мы с тобой говорим, Копец уже занял позицию. Не глупи, вы все, практически, готовые трупы.
– Ты блефуешь, – Даган не скрывал недоверия. – Давай лучше договоримся по-хорошему и не будем морочить друг другу голову.
– О чем с тобой, падалью ходячей, я должен договариваться? – четко выговаривая слова, процедил сквозь зубы Рвач. – Я таких как ты, полжизни давил, а теперь должен тебя в задницу целовать что ли? Давай, покажи насколько ты вырос. Стрельни и посмотрим: успеешь ли удрать.
Даган рывком поднял автомат, постоял, держа «должника» на прицеле, снова опустил оружие. Опять поднял и опять опустил. На лице его явственно читалось противоборство самых разных мыслей.
Рвач наблюдал за этой пантомимой с нескрываемым презрением. Даган снова поднял автомат. Лицо его слегка подергивалось в нервном тике, но глаза сузились, словно приняли за хозяина какое-то важное решение.
Палец Дагана на спусковом крючке все медлил. Рвач смотрел на старого знакомого холодно и строго.
– Опустил оружие! – тихо, но властно потребовали сзади. – Опустил! Две секунды.
Лицо Дагана внезапно покрылось испариной, он испуганно расслабил руки, ствол автомата уставился в землю. Голос был знаком, а его хозяин был под стать Рвачу. А может и пострашнее.