Управляющий поднялся со стула, лицо его исказилось гневом.
– Я прикажу догнать обоз и наказать этого негодяя!
– Нет, нет! Пожалуйста, не нужно! Я не хочу огласки. Пусть себе едет с расцарапанным лицом, этого с него хватит!
– Добрая у вас душа, – сказал Вагнер. – Но чем тогда я могу вам помочь?
– В Риме меня не очень-то и ждут, так что торопиться некуда… Если бы можно было остаться пожить здесь какое-то время, набраться сил… У меня совсем немного денег, но я обучена грамоте и счёту, и, может, для меня найдется работа…
Управляющий оживился.
– Если вы умеете писать, читать и считать, то можете быть очень полезной для нас! Грамотные люди нужны в канцелярии замка!
– Пожалуйста, проверьте мои способности!
– Потом проверим. Вы не похожи на мошенницу. А сейчас вам нужно отдохнуть. Судя по блеску глаз, у вас начинается жар…
Он позвонил в колокольчик. Рыжий парень немедленно появился в дверях, лицо его выражало готовность к услугам.
– Слушай, Мориц, отведи даму в дом наших служащих и засели в угловую комнату – она самая большая и светлая. Занеси туда вещи, и пусть Гретхен принесет ей завтрак да приберется!
– Хорошо, хозяин! – парень наклонил голову и вышел.
– Идите за моим слугой, он все устроит, – кивнул Вагнер, внимательно осматривая гостью с головы до ног. Подол платья был испачкан грязью, и ей стало неловко за свою невольную неряшливость.
– Спасибо, господин управляющий, – смущённо ответила Клара. – Но… Вдруг мне не хватит денег расплатиться за хорошую комнату…
– Об этом не беспокойтесь, мы не возьмем плату вперед. А вскоре, надеюсь, вы получите аванс за свою работу.
– Но что я должна буду делать?
– Ознакомьтесь с работой канцелярии, проверьте все документы: нет ли неточностей и ошибок. Но делайте это аккуратно: наш счетовод, Рудольф Шустер, очень обидчив и самолюбив. Тем более что его никогда не проверяли: в замке просто нет специалистов такого уровня.
– Я очень постараюсь оправдать ваше доверие! – скромно потупилась женщина.
Иосиф Вагнер ответил благосклонной улыбкой.
Канцелярия замка располагалась на первом этаже двухэтажного дома, сложенного из больших, грубо отесанных камней, как и почти все другие сооружения замка. Она представляла собой комнату с единственным окном, двумя столами, возле которых стояло по стулу, и тремя рядами длинных полок, тянувшихся друг над другом вдоль боковых стен. Полки были меньше чем наполовину заполнены толстыми стопками бумаг, сшитыми в папки и разложенными странным образом: с десяток папок стояло на нижней полке у левой стены, несколько лежало на средней, и две – на верхней. Аналогичным образом размещались бумаги и справа. Из некоторых папок торчали отдельные листы. Всё это создавало впечатление общего беспорядка.
– Господин Шустер не разрешает мне переставлять бумаги, – поймав и правильно истолковав взгляд новой сотрудницы, пояснила Эмма. – А до верхних, я и не дотягиваюсь.
Клара понимающе кивнула.
– Ничего, вдвоём, я думаю, мы переубедим господина счетовода!
Лицо Эммы выразило сильные сомнения, но продолжить разговор они не смогли: дверь распахнулась, и в комнату вошёл сам Рудольф Шустер, с которым Клара накануне познакомилась в кабинете кастеляна. Это был худощавый пожилой мужчина с редкими, но длинными седыми волосами, постоянно щурящий подслеповатые глаза. Он одновременно являлся счетоводом и начальником канцелярии, но вел себя как ближайший помощник Господина и командир замковой стражи.
– Гм, вы уже здесь, – недовольно произнес он. – Такое трудолюбие, конечно, похвально… Но я совершенно не представляю, какую работу вам поручить – мы с Эммой вполне справляемся и сами! Разве что смахнуть паутину в углах да вымыть полы…
– Я могу уточнить у господина кастеляна свои обязанности, – сказала Клара. Она стояла, опустив руки, и почтительно слушала, тон тоже был мягким и покорным, но счетовод расслышал в нем оттенок угрозы. Он замолчал и в глубокой задумчивости прошелся по комнате взад-вперед. Когда он снова заговорил, недовольство в голосе исчезло.
– Господин Вагнер сказал, что вы будете мне помогать… Раз он так решил, то можете присутствовать в канцелярии. Но имейте в виду, в помощниках я не нуждаюсь: никто в замке не знает лучше меня грамоту и арифметику…
Эмма, похоже, побаивалась начальника: с первых его слов она макнула гусиное перо в чернильницу и принялась аккуратно выводить буквы на листе толстой желтой бумаги. Она работала писарем и занимала специально приспособленный для этого стол: с наклоненной столешницей. Стол же Шустера был обычным. Сейчас на нём лежала пачка бумаг. Перо и чернильница, впрочем, там тоже присутствовали. А кроме того, стояла маленькая бронзовая песочница для посыпания свежих надписей, чтобы, во-первых, не размазать чернила, а во-вторых – помешать подделке подписей методом катания яйца. Впрочем, о втором предназначении мелкого песка обычно догадывались очень немногие. На столе у Эммы такой песочницы не было – правом подписи писарь не обладала, её задачей было лишь правильно и чисто написать то, что продиктовал счетовод либо кастелян. Или перевести черновые записи в чистовой вид. Сейчас она старательно делала вид, что ничего не слышит и не видит.