Волосы у Шами были густые, блестящие, чуть ниже плеч. И глядя на его чистое ангельское личико в обрамлении длинных каштановых локонов, совсем несложно было принять семилетнего мальчика-демона за очаровательную человеческую девочку с огромными задумчивыми глазами.
— Мне нравится, как ты это делаешь. Если бы моя мама была жива, наверное, она бы делала так же. Мне почему-то так кажется.
— Если хочешь, я могу причёсывать тебя каждый день, — Лина растрогалась до глубины души от такого сравнения.
Шами почувствовал перемену в её настроении и запрокинул головку, заглядывая в глаза.
— Тебе хочется заплакать? Это из-за меня?
Губ девушки коснулась невольная улыбка.
— Нет, ну что ты, малыш!
Лина не представляла, как объяснить не по годам смышлёному и чуткому ребёнку: она сделала бы что угодно, лишь бы избавить Шами от чувства одиночества мелькавшего в выражении его удивительных глаз. Но девушка ясно понимала, уж ей-то точно не дано заменить малышу маму. А глаза мальчика меж тем начинали подозрительно светиться.
— Мне не хочется плакать, — попыталась она продолжить свою мысль. — Хотя слёзы не всегда текут из-за тоски и боли. Бывает ещё лёгкое незамутнённое чувство наполняющее сердце светлой печалью.
— Можно я, — мальчик несдержанно сглотнул, — заберу у тебя светлую печаль?
Лина не поняла о чём он говорил. Голова закружилась почти сразу. Она опустила руки, разрывая физический контакт, и Шами тут же дёрнулся за ней, вцепился пальчиками, обхватил за талию, прижался доверчиво. Расчёска выпала из рук. Лина покачнулась, и чтобы не упасть медленно опустилась на пол, придерживая ребёнка.
— Хм, какое волнующее зрелище. Я бы даже сказала, убийственно-трогательное. В этом моменте заключён подлинный драматизм жизни, — мелодичный женский голос, буквально сочащийся язвительной насмешкой, неожиданно раздался в скрытом от посторонних глаз убежище и быстро привёл в себя обоих его обитателей.
Шами поспешно вскочил на ноги. Лина, всё ещё испытывая слабость, нашла в себе силы лишь для того, чтобы медленно обернуться, и наткнулась замутнённым взглядом на очень красивую незнакомую женщину.
— Вы кто? — Шами выглядел настороженным.
С беспокойством покосившись на Лину, он снова перевёл взгляд на незнакомку. А девушка решила, что впервые в жизни встретила настоящую княжну-суккуба. А что ещё она могла подумать, глядя на совершенную фигуру, облачённую в облегающий тёмно-синий костюм и роскошный меховой жилет. Тщательно уложенные волосок к волоску длинные, почти чёрные пряди обрамляли нежное лицо с бархатистой кожей, излучающей мягкий ореол божественного сияния. Весь её внешний вид притягивал взгляд и словно подчёркивал внутреннюю уверенность и чувство собственного достоинства.
А вот женщина наоборот даже не взглянула на Лину, будто той вовсе не было в помещении. Снисходительно улыбнулась, направив своё внимание исключительно на мальчика.
— Давай познакомимся. Меня зовут Маргарита, а тебя, малыш?
Но Шами в отличие от Лины совсем не выглядел очарованным её бессмертной красотой. Он нахмурил лоб и недоверчиво сощурил глаза, изучая незваную гостью.
— Как ты сюда вошла?
— Через дверь, разумеется. Когда-то это подземелье было важным стратегическим пунктом, где назначались тайные встречи, проводились секретные переговоры. Но с тех пор я смотрю, тут многое изменилось… — красавица без церемоний прошлась по комнате, разглядывая картины на окрашенных стенах и добротную домашнюю мебель.
— Ты приходила сюда раньше? Значит ты знакома с моим папой?
— Вполне возможно, — лёгкий наклон головы и тёплая улыбка были преисполнены участия. — Так с кем я имею честь разговаривать?
— Я Самаэль, приёмный сын Азариаса.
— Неужели? А твой родной отец?.. Впрочем, это неважно, — заметив на лице Шами замешательство, она тут же перебила саму себя. — Я много слышала об отважном князе-мятежнике. Твой папа, несомненно, выдающаяся личность. С нетерпением ожидаю встречи с ним, чтобы, наконец-то познакомиться. Мы общались, но только через посредников, — она помолчала, затем вежливым тоном продолжила: — Я ведь могу подождать его здесь? Мне пришлось проделать такой долгий путь…
Мальчик совсем негостеприимно насупился, уперев руки в боки.
— Я так не думаю. Уходи. Можешь оставить записку, и папа сам тебя найдёт, если захочет.
— Ах, малыш, — её улыбка и взгляд казались такими нежными и искренними, что Лине стало ужасно неловко перед загадочной госпожой.