Азариас кивнул Соннелону, оказавшемуся рядом, и в следующую секунду почувствовал удар в грудь. Но к несчастью для предателя у демона была отличная реакция. Он успел достаточно отклониться, чтобы кинжал не достал сердце. Флеврети, находясь в боевой трансформации, пришёл на помощь своему предводителю и одним резким ударом раскрошил Соннелону череп. Дальше они дрались плечом к плечу, загнанные в угол с горсткой соратников, уже смирившихся со своей судьбой и оттого сражавшихся ещё более отчаянно.
Пожар тем временем продолжал распространяться. Жадные языки пламени вздымались к высоким сводам. Воздух раскалился и даже камень начал оплавляться под воздействием чудовищных температур. И вдруг, словно кто-то раздвинул огонь, прокладывая себе путь к последним оставшимся в живых мятежникам. В конце этого огненного тоннеля появился Астарот, неспешно приближаясь по воздуху к своему давнему врагу. А куда спешить? Гораздо приятнее немного растянуть удовольствие от долгожданной мести.
Взгляд Азариаса встретился с воспалёнными глазами Флеврети. Беззвучно, одними губами он произнёс короткое:
— Шами…
И тут же отвернулся, продолжив яростно отбиваться от демонов.
— Что ты чувствуешь, Азариас, — летел сквозь пламя голос Астарота, — в момент, когда понимаешь, что лишился всего?
— Дайка подумать… — невесело усмехнулся демон, наблюдая, как падают его последние поверженные воины. — Странное ощущение, будто со мной подобное уже случалось…
Они остались один на один. Легионеры, повинуясь Астароту, скрылись в запутанных коридорах, проверяя, не удалось ли кому из повстанцев ускользнуть. Два демона, некогда близкие друзья, а теперь непримиримые враги зависли в нескольких метрах от пола друг напротив друга. Глаза в глаза. И словно время растянулось, и никто не нападал первым.
— Что же медлишь? Покончи со всем одним ударом, — хрипло бросил мятежный демон.
— Не хочешь даже попытаться победить меня?
Азариас с трудом держал спину прямо, не позволяя себе показать противнику свою слабость. Кровь струилась из раны, но он как будто даже не замечал этого.
— И в чём смысл? Доставить тебе напоследок удовольствие убить меня в якобы честном поединке, чтобы угрызения совести не мучили?
— Ты убил мою дочь — мне не нужны оправдания.
— Тогда в чём дело?
— Действительно, глупо ожидать, что хотя бы на краю гибели ты сумеешь раскаяться.
— Насколько хорошо мы знали друг друга Астарот? Видимо достаточно, и всё же по какой-то причине ты не желаешь моей смерти. И раскаиваться я теперь могу только в одном, что когда-то верил в твою дружбу. Прощай.
— Прощай.
Астарот поднял руку, огонь метнулся вперёд. Азариас взлетел к потолку, окутанный чёрным дымом и… исчез.
Лина проснулась и вскрикнула от неожиданности. Прямо над ней склонилась чёрная тень.
— Да тише ты, — заворчала тень детским голосом.
— Фух, Шами! Ну и напугал же меня. Что-то случилось?
— Кажется… Я услышал шум, — мальчик неуверенно посмотрел на дверь. — Ты лучше оденься пока, мало ли что…
Девушка, приученная с рождения беспрекословно подчиняться высшей расе не задумываясь, вскочила, накинула длинную вязаную кофту, обулась и замерла неуверенная, что ей делать дальше.
Шами бесшумно подошёл к двери и прислушался. Лина последовала его примеру. Теперь и её несовершенный слух уловил отдалённый хлопок, похожий на взрыв.
— Как думаешь, что там могло произойти?
— Не знаю, — Шами с тем же сосредоточенным лицом и хмурым взглядом вернулся в комнату, достал из шкафа сумку и молча принялся складывать свои вещи.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь на всякий случай. Ты только не паникуй, — он внимательно посмотрел на девушку. — Мне кажется, на нас напали.
— Напали…?!
— Но я не уверен. Может это что-то другое… Хотя… Не хочу пугать тебя, но по пещере распространяется огонь…
— Шами! Если это пожар, то надо немедленно уходить.
— Нет. Надо дождаться папу. Если это действительно серьёзно, то он придёт за мной. Нельзя выходить, ведь мы не знаем, что или кто там. Это одно из правил.
Возможно, за ребёнком и придёт кто-то из князей, а вот за Линой… В этом девушка сильно сомневалась.
— Но Шами, всегда бывают исключения из правил. А вдруг твой папа сейчас очень занят? Его могли задержать или… — она не договорила.