Старшим в группе был сержант по имени Виктор. Вите было двадцать шесть, родом он был с Урала, из Магнитогорска. Служил по контракту, после службы думал поступать в военную академию.
Контрактником были и остальные двое. Среднего звали Ярослав, или просто Слава. Он был родом из Питера, мечтал строить корабли — и отец, и дед Славы были связаны с конструкторским бюро Балтийского завода. Слава был ефрейтором, как и третий, самый младший боец. У того было очень необычное имя — Сила, что неудивительно. Отец Силы был священником, а семья его была из Краснодарского края. Сила был на удивление рукастый — разбирался в электрике, в сантехнике и впоследствии настроил Серафиме колодезный насос, а старый счётчик с пробками заменил на новый, с автоматами защиты.
Сытно пообедав, ребята занялись делами. В большом хозяйстве Серафимы, конечно, накопилось много проблем — где-то забор покосился, где-то в двери несмазанные петли стёрлись, где-то сквозило из-под рамы…
— Хороший у вас дом, — сказал Виктор, прибивая оторвавшийся наличник.
— Дед мужа ставил, — ответила Серафима. — Как с войны вернулся. Он в Ленинграде был, в блокаду. Вернулся худой, как скелет, и ушёл рано — семидесяти не было. Но дом построил. Плотник он был от Бога. На нашем околотке половину домов выстроил.
— Я заметил, — добавил Слава, который щепил доску на штапики для окна взамен прогнивших. — Характерный резной рисунок тех же наличников по всей улице, как у нас на севере.
— Муж мой тоже так умел, — сказала Серафима. — Рукастый был в отца, в деда. И сыновей научил.
— Он умер? — осторожно, чтобы не задеть чувства, спросил Витя.
— Давно уж, ещё до войны с бандерой, — ответила Серафима. — Он в шахтоуправлении бригадиром был, да заработал силикоз. В тринадцатом подхватил ураганное воспаление лёгких, за месяц сгорел…
Помолчали. Тем временем вернулся Сила.
— Я по телевизору передачу смотрела, про Ковид, — добавила Серафима. — До нас эта зараза не дошла, но то, что я увидела, очень похоже на то, как мой муж умирал. В Артёмовске, говорят, американская лаборатория, оттого бандеры за него и держались. Думаю, может, оттуда что-то просочилось? — Она вздохнула, потом обратилась к Силе: — Кстати, телевизор у меня совсем плохо показывает, видать, с антенной плохо. Не посмотришь, сынок?
— Посмотрю, — пообещал Сила, — как с насосом управлюсь и счётчик заменю.
Антенну Сила, конечно, тоже наладил — снег с изображения и треск в эфире исчезли, картинка стала чёткой, не хуже, чем в Москве или Питере. Но смотреть не стали — вместо этого, поужинав жареной картошкой с тушёнкой из солдатских гостинцев, уселись чаёв-
ничать.
— А неплохая у вас галерея, — заметил Виктор, разглядывая фотографии по стенам. Фотографии были увешаны расшитыми рушниками, их было действительно много.
— Ну, так то ж семья, — сказала Серафима. — Вон дед Филипп с бабушкой Марусей, — указала она на старое фото моряка, стоявшего под руку с красивой женщиной с длинной толстой косой, — а это — мой дед Мирон и его жена Катерина. Вот это — родители наши, мой отец Илья, и мама Ида, и отец мужа, тёзка твой, Витя, с мамой Настей. Это фото с нашей свадьбы — тут ещё мой брат Сергей, и мужнины брат с сестрой — Коля и Оля. Олю жалко, она в Киеве сидит,
уехать не может. Мать её мужа ногами не ходит, с собой не увезёшь, и одну не бросишь. Колька на Дальнем Востоке, а Серёга — на Черноморском флоте служит, капитан.
— А эти добры молодцы кто? — спросил Сила, указывая на фото, где Серафима Ильинишна с мужем сидели в окружении трёх справных юношей, чем-то похожих на её нынешних гостей.
Серафима ответила не сразу. Ребята обеспокоенно обернулись к ней.
— Сыновья это мои, — наконец сказала она. — Справа — старший, Илюша. Слева — Витя, а посерёдке — Миша. Все трое воюют сейчас. Илюша ранен был тяжело, у Саур-Могилы. Глаз потерял, но на фронт вернулся, санитаром. Витя в танке горел, но тоже Бог миловал — так и воюет танкистом. Мишеньку Бог бережёт, хотя он в самое пекло ходит — разведка. Пишут они мне, но редко, новости о них я через знакомых узнаю.
Стало тихо, так тихо, что было слышно, как гудит спираль лампочки накаливания и постукивают по стеклу ветки шиповника и сирени, растущих у дома.
— Сохрани их, Господь, — тихо сказал Сила, и ребята вместе с хозяйкой торопливо перекрестились на висящие в углу образа…
— Жаль, что вы уже уходите, — сказала Серафима на прощание.
Прошло три дня, часть, где служили ребята, получила пополнение. Вместе с пополнением прибыли гостинцы, которыми бойцы щедро делились со своими квартирными хозяевами. Теперь у Серафимы в буфете был годовой запас консервов, сладостей, чая…