− Ясно. У меня больше вопросов нет. Что-то еще хотите добавить? Возражения, уточнения?
Ионов переглянулся с адвокатом.
− Нет.
− Тогда распишитесь здесь и здесь.
Вернувшись в Управление, Фирсов и К ротов молча сидели в комнате отдела убийств. Они размышляли над поисками Барсукова.
У полковника зазвонил телефон. Он приложил трубку к уху.
− Я бы основное внимание уделили портам, — задумчиво произнес Евгений.
— Подожди, — отмахнулся Фирсов, − да, да…
Евгений с напряженным ожиданием ждал ответа своего коллеги: по лицу полковника было видно, что произошло что-то важное.
— Что там? — тихо спросил он, когда шеф отключил разговор.
— Илья… Он не выжил. Он умер несколько минут назад.
Кротов увидел, как Фирсов вздрогнул, словно ему выстрелили в грудь. Он приложил руку к сердцу и наклонился так низко, что Евгению пришлось его поддержать, чтобы полковник не упал со стула.
Он помог ему сесть, и кто-то позвонил в «скорую».
— Нет, никакой скорой помощи. Я в порядке, я в порядке… Это просто момент…
Его глаза наполнились слезами.
Кротов тоже растерялся, глядя на шефа.
Мысленно он вновь увидела широко раскрытые глаза Ильи, который сжимал раны и чувствовал, как теплая кровь пропитывает рубашку. Он осел на стуле, чувствуя головокружение; трагическая новость, как вирус, быстро распространилась среди сотрудников Управления.
С окончанием смены кабинеты опустели. Многие, в том числе и Фирсов, ушли попрощаться с Дейчем. Евгений и Мария продолжали работать в архивной комнате.
— Наш человек в общине сообщил, что братья Латыповы — Захар и Нефалим — увезли молодого Михаила в неизвестном направлении, — сказала Райская. − Я только надеюсь, что ничего плохого с ним не случится.
Кротов уставился на нее.
− И не проследили куда?
− Куда-то в южном направлении. Людей не хватает: все силы брошены на поиски Романа Юрьевича.
— Ума у них нет отследить все его связи.
− Нет необходимости, − протянула Мария, − мои друзья спелеологи прислали мне подробные карты этого горного массива. Именно карты пещер. Намного лучше военных, очень тщательные.
Похоже, дело движется к финишу, подумал Кротов. Он мысленно поплевал три раза через левое плечо.
Глава сто седьмая
По температуре и пронизывающему ветру молодой Михаил сделал вывод, что они, должно быть, находятся на высоте. Он не мог видеть, где находится, из-за мешка на голове, который с него в пути не снимали ни на секунду.
— Стой, — приказал Нефалим, схватив его за руку.
Когда с него сняли мешок, мальчик инстинктивно отшатнулся. Он находился на краю пропасти.
— Это примерно сто метров вниз, — сказал Роман Игоревич, сложив руки за спиной.
Михаил повернулся и посмотрел на незнакомого человека, закутанного в тяжелый непромокаемый плащ.
— Когда я был мальчишкой, этот скалистый гребень был самым коротким путем спуска с плато в долину. Конечно, для прыжков нужны были яйца. Чтобы перебраться на другую сторону, нужно было упасть на два метра. Тех, кто обмочился и сдался, унижала вся компания. − Вы…
Роман Игоревич проигнорировал его и продолжил говорить:
— Однажды одна из наших маленьких кузин, которую звали Анна, отчаянно захотела последовать за нами и попробовать свои силы. Прошло много лет, но я помню это, как будто это было вчера. Она разбежалась и прыгнула. На мгновение я увидел, как она зависла в воздухе, и подумал, что у нее получится… А на самом деле… Нефалим, помнишь, что рассказывал Бабакай?
Мужчина кивнул.
— То, что от нее осталось, напоминало арбуз, растоптанный ослом. — Роман Игоревич рассмеялся, − Я думаю, это хорошо передает идею.
— Пожалуйста…
— Знаешь что? Я не думаю, что ты караим. Если бы ты им был, мы бы не были сейчас здесь, в этой ситуации.
Подросток начал плакать.
Нефалим покачал головой и сказал:
— Мне стыдно, что Всеволод вел тебя перед нашими предками. Ты знаешь, что здесь произошло?
Михаил покачал головой, пытаясь заставить его говорить, чтобы сэкономить время.
— В древние времена, когда наши патриархи становились слишком старыми, чтобы продолжать руководить семьей, и их тело начинало предавать их, унижать, старшие сыновья готовили пир для всей общины, праздник с большой помпой, как по случаю рождения или свадьбы, а после пира брали старого главу семьи и приносили его сюда, иногда неся на спине.