Через несколько минут за его спиной раздался женский голос:
— Вы, должно быть, Евгений Кротов.
Капитан повернулся лицом к красивой женщине лет тридцати, элегантно одетой в светлый облегающий костюм, подчеркивавший ее изгибы. Она была блондинкой, среднего роста, с голубыми глазами, что в сочетании с ее внешним видом противоречило всем тем стереотипам, которые Евгений слышал о крымчанах, об их темных волосах и цвете глаз. Он узнал голос коллеги, которая позвонила час назад и попросила встретиться на пляже, на островке посередине пруда. Чтобы понять, что она имела в виду под островком, Евгению пришлось прибегнуть к помощи Гугла.
— Почему вы так думаете? — ответил он.
Мария Райская огляделась по сторонам.
— Ты единственный человек с мокрыми ногами в этот гребаный холод, — говорит она, переводя взгляд на своего коллегу.
— Холодно? Наверное, градусов восемнадцать, а то и больше.
— Вот о чем я говорю! Давай, выходи оттуда, у меня от тебя мурашки по коже.
— Наверное, я выгляжу сумасшедшим, да? — спросил Евгений.
Он присоединился к ней и протянул руку.
— Именно, — сказала крымчанка, энергично сжимая ее. − Как прошло путешествие?
— Долго, но красиво, − не стал распространяться Евгений.
— Хорошо. Добро пожаловать в Крым, — сказала Мария, и ее тон нельзя было назвать дружелюбным.
Глава четырнадцатая
Очень скоро Кротов обнаружил, что время на полуострове течет несколько по-другому: оно растянуто, прерывисто — особенно перед морем и этими огромными степями с голубым небом и словно висит в безвременье, когда прошлое неразрывно связано с настоящим. По сравнению с Питером и особенно Москвой люди как будто двигались в замедленном темпе, и этот способ наслаждаться жизнью в тишине, всегда ни о чем не думая, сразу понравился ему.
Они остановились выпить в одной из небольших закусочных в центре; эти кафешки служили ориентиром для аборигенов при назначении встреч, как объяснила ему Райская. На берегу водоема росли каштаны и ивы, и она была окаймлена длинной велосипедной и пешеходной дорожками. Многие воспользовались теплой погодой после полудня, чтобы пробежаться, прогуляться или покататься на велосипеде в нескольких сотнях метров от моря.
— Судя по твоему восторженному виду, я делаю вывод, что ты впервые приехал в Крым, — сказала Мария, с подозрением оглядев одежду своего коллеги: черная кофта, рваные джинсы и потертая кожаная куртка. Она обратила внимание на его лихой берет, который делал его больше похожим на рокера, чем на капитана полиции.
— Первый раз в Крыму за все время, — ответил Кротов, рассматривая наряд своей коллеги, на его взгляд чрезмерно элегантный для полицейского.
Одетая так, она либо хочет привлечь к себе внимание, либо пытается вызвать у меня комплексы. И в том, и в другом случае ты идешь не с той ноги, моя красавица, сказал себе Евгений. Если ты и дальше будешь так на меня пялиться, ты вызовешь интерес.
— Ну, могло быть и хуже, верно? — сказала Мария, прежде чем сделать глоток пива.
— Это ты должна мне сказать.
— Знаешь, что? Я не хочу портить тебе сюрприз, — возразила Мария с изучающей улыбкой.
Евгений почувствовал плохо замаскированную обиду: как будто коренная крымчанка была вынуждена приветствовать его. Он надеялся, что это всего лишь пресловутое недоверие крымчан к выходцам с материка.
— Сначала я приняла тебя за туриста. У тебя гармоничное телосложение, − сказала Райская, разглядывая бледный цвет лица своего коллеги, его синие глаза, тонкие черты профиля.
— Мои предки из Карелии. Я многое у них перенял, — сказал Евгений с напускной невозмутимостью.
Мария Райская выгнула бровь в знак удивления.
— Питерский карел. Звучит как название фильма.
— Значит, если я правильно понимаю, ты моя партнерша? − спросил Евгений, внезапно сменив тему, как будто ей было неловко говорить о ней.
— Точно.
— Я никогда не объединялся на работе с женщиной.
— А я с человеком с материка. И я должна тебе сказать, что эта мысль не заставляет меня прыгать до потолка.