Он вздохнул, разрываясь между удивлением и ужасом, глядя на массу темных волос, выделявшихся на фоне пеленой кожи женщины и ее потрепанного одеяния.
Собака стояла перед ним, как бы стараясь оградить его от этого зрелища и не допустить к нему.
Они оба услышали шум, который заставил их подпрыгнуть. Он доносился изнутри постройки, окруженного пеленой тумана, почти полностью скрывавшей его от глаз.
В тусклом сентябрьском небе было трудно разобрать очертания святилища. Хотя мальчик совсем недавно переехал в эти края вместе с отцом, инженером, он изучил эти горы довольно хорошо, но еще никогда не заходил в настолько примитивное место, что растительность, поглотив его, словно пыталась скрыть его существование.
Он сделал шаг к колодцу, но собака преградила ему путь.
Послышались тяжелые шаги, как будто кто-то поднимался по ступеням, чтобы выйти на поверхность. Каждый шаг сопровождался высоким металлическим лязгом.
Собака и ребенок стояли неподвижно, словно застыв под действием заклинания. С замиранием сердца они смотрели, как завеса тумана сдвигается, разрываясь на части гигантской фигурой, поднимающейся из недр земли, словно древнее лесное божество, проявившее себя после долгой летаргии.
Звериный бог. Существо с человеческой внешностью, хотя и циклопической, лицо которого также закрывала устрашающая маска с длинными острыми рогами, освещаемая пламенем факела, который он держал в руке. Он был одет в тяжелый кожаный плащ, подпоясанный на талии толстым поясом. На его огромных плечах висела цепочка железных колокольчиков, а левая рука, явно человеческая, сжимала нож с изогнутым лезвием, еще влажным от воды и крови. Голову его покрывал черный платок, а ноги, длинные и толстые, как зеленые стволы дубов, были обуты в высокие черные сапоги, похожие на те, в которых его отец ходил в деревню на ярмарку.
Гигант заметил их присутствие, но, похоже, не возражал.
Арлекино и ребенок окаменели. Они наблюдали, как великан подошел к женщине и властно поднял накидку, обнажив окровавленную спину. Человек опустил факел на камни и сняло с пояса бараний рог, которым облил кожу трупа водой, обнажив недавний радиальный разрез, сделанный кончиком острешего ножа. Затем, словно ожидая сигнала, он поднял лицо в маске к звездному своду. Небо, казалось, действительно ответило ему, потому что через несколько секунд ветер снова начал дуть, метаясь в ветвях, как огромный разъяренный зверь.
Ребенку казалось, что этот ледяной порыв ветра рвет ему душу, что что-то в лесу проснулось после долгого сна.
Под тяжелой деревянной маской пещерный голос великана произносил своего рода молитву, обращенную к звездам, где мальчик уловил смысл лишь нескольких слов: вода, смерть, луна, кровь. Но интонации существа было достаточно, чтобы вселить в него таинственный страх, ведь этот язык предков обращался не к разуму, а к недрам. К недрам человека и земли.
Арлекино удалось выйти из оцепенения и зарычать.
Звериный бог повернулся к собаке, наклонился и протянул огромную руку. На тыльной стороне руки мальчик увидел сверкающий шрам в форме треугольника, увидел сверкающее в лунном свете стальное лезвие и крепко зажмурил глаза, опасаясь самого страшного. Но великан не собирался убивать: он погладил собаку по голове, и та осталась неподвижной, словно загипнотизированная темными глубинами деревянной маски.
Когда мальчик снова открыл глаза, полные слез, он с удивлением увидел рядом с собой пса в целости и сохранности. Великан возложил на голову женщины что-то вроде короны из листьев и медленно удалялся в сторону леса, пока его не поглотила тьма. Ребенок услышал треск пламени, прежде чем смог различить его отблески. Огонь начал атаковать кустарник, затем пожирать деревья. Не прошло и минуты, как языки пламени уже лизали святилище.
Арлекино вцепился клыками в штанину ребенка, словно хотел оторвать его от этого места и от того кататонического состояния, в котором он находился.
Его яростный лай был не более чем фоновым шумом для малыша, который продолжал смотреть на тело женщины, которую вот-вот поглотит пламя. Только укус животного за тщедушное тельце смог вывести его из глубин бессознательного состояния и привести в чувство. Вокруг них огонь охватил большую часть склона. Пламя трещало во всех направлениях. Густой черный дым наполнял воздух, от которого на глаза наворачивались слезы, а волны жара усиливались. Еще несколько секунд — и невозможно будет ни бежать, ни даже дышать.