Чем бы его расшевелить?
— Он и Лорен Кайт, возможно, замешаны в какой-то нелегальной деятельности Центра, которой заинтересовалось ЦРУ.
На подходе к нужному кабинету Молдер меланхолично бросает:
— Может, ты и права…
Скалли от неожиданности застывает. Что это с ним? Заболел, наверное.
— Стой! Ты и правда так думаешь?
— Конечно. Тебе остается только доказать, что Говард жив.
Вот именно за этим они сюда и пришли. К этой двери с большой табличкой на ней:
«Эллен Бледсоу, доктор медицины».
Доктор Бледсоу оказывается невозмутимой негритянкой, простите, чернокожей американкой, которая в ответ на расспросы Скалли произносит скрипучим голосом приговор:
— Говард Грейвс мертв!
Откуда такая безапелляционность?
— Покажите результаты вскрытия.
— Вот. Смотрите.
И перекидывает через стол тощую папочку. Скалли быстро берет ее, открывает, шарит глазами по первой странице.
— Причина… Вскрытие вен? Доктор Бледсоу все так же невозмутимо комментирует:
— Четыре литра крови из шести — в ванной. Да… Если достаточно долго лежать в ванной со вскрытыми венами, то рано или поздно почувствуешь легкое недомогание… Это серьезное доказательство смерти.
— Не хватает анализов крови… Скалли все еще на что-то надеется.
— Мы делаем их, когда есть подозрение на убийство.
То есть — нет.
Молдер решает помочь коллеге и включается в беседу:
— ДНК-анализ вы тоже не проводили? Но доктора Бледсоу не так-то просто выбить из колеи.
— Зачем? Это — он.
— Откуда вы знаете? — Скалли еще сомневается.
— На ярлыке написано, — Бледсоу не сомневается ни в чем.
Это уже становится интересным. Проблема перестает быть только лишь медицинской. И Молдер обращается уже к Скалли, точнее, к папке в ее руках:
— Кто опознал тело?
Скалли пролистывает страницу, другую…
— Лорен Кайт.
Вот тебе на! Молдер тут же торопится охладить пыл Скалли:
— Но Говард Грейвс был кремирован. Невозможно сделать экспертизу органов…
— Ну почему же? Возможно, — с тихим омерзением восстанавливает истину доктор Бледсоу, — Его органы и ткани пересажены.
И спустя мгновение уже провожает агентов взглядом и мимикой сфинкса.
И вот уже университетский профессор вещает в телефонную трубку хорошо поставленным лекторским голосом:
— Говард Грейвс разошелся по пяти разным людям. Сразу после смерти мы отослали его органы по запросам. Почки в Бостон, печень в Даллас, роговицу — в штат Орегон… Все они уже трансплантированы.
Звучит-то как!
— Мы законсервировали только образцы спинного мозга. Сейчас я затребую медицинскую карту Говарда Грейвса. Мы сделаем гистологию и через несколько часов точно скажем, кто донор.
Несколько часов — так несколько часов. Делать им там больше нечего. Нам, впрочем, тоже. Можно пока пообедать, послоняться по улице, подождать еще немного. Самое утомительное — вот так бестолково ждать, когда от тебя ничего не зависит.
Уф! Дождались. Можно звонить. Результат готов.
— Донором действительно был Говард Грейвс, — сумрачно сообщает Скалли по окончании беседы. — Он мертв.
Вот и все. Теория проверки не выдержала. Что же тогда все это означало — и фото Грейвса, и покушения на Кайт, и убитые боевики? И что получается? Получается, что Молдер опять прав. Прав с самого начала.
Делать-то теперь что? Зацепок-то никаких!
И в этот момент в кармане у Молдера звонит телефон.
После короткого разговора Молдер встает — былой апатии нет и в помине, период спячки закончился.
— Скалли! Едем!
Исследовательский Центр промышленных технологий
Филадельфия, штат Пенсильвания
21 октября 1993
19:00
В Исследовательском Центре шла праздничная вечеринка. Конфетти, серпантин, коктейли, бутерброды, болтовня… Зачем? К чему? По какому поводу? Лорен искренне недоумевала: как можно что-то праздновать в это время и при этих обстоятельствах? И вообще, что сейчас за праздник? День Благодарения? Рождество? Годовщина? Какая разница!
Она прошла сквозь праздничный гомон сотрудников, — бывших, сотрудников — как раскаленный нож сквозь масло. Направилась к своему столу.
Тут ее настигла вездесущая Джейн. Возникла откуда-то сзади, возбужденная коктейлями и суетой. Приобняла за плечи.
— Дорогая! Я их поторопила, так что ты можешь получить чек еще до отъезда! И протянула конверт.
Ну как ее, такую, прогонишь? С ее искренней заботой…
— Спасибо!
Джейн всей позой и интонациями изобразила, немного переигрывая, горе, которое постигло ее в связи с расставанием. Правильно, лучше свести все к шутке…
— Я буду скучать по тебе! О-о-о! Что в этих ее слезах искренне, а что от игры? Лучше дать ей еще немного коктейля, это отвлечет ее от меня.
— Вот, возьми…
Сделала глоток, сообразила, что больше говорить не о чем.
— Пока…
А Лорен в который раз взялась за свою коробку, собираясь уйти — теперь уже навсегда. Нет, в последний разок краем глаза загляну в кабинет, вон, даже табличку еще не сняли…
ГОВАРД ГРЕЙВС.
Крадучись, приоткрыла дверь. Заглянула внутрь. Можно зайти на минутку. Все равно никто не увидит, все увлечены праздником.
Да, действительно отсюда уже все вывезли. Голые стены, никаких фотографий, никаких мелочей на столе и в шкафах. Ничто не напоминает о Говарде. Вот и хорошо, вот и ладно. Теперь здесь действительно нечего делать.
Оказалось, праздником были увлечены не все.
Лорен, вздрогнув, обернулась на звук захлопнувшейся двери.
В кабинете возник мистер Дорланд. Он и раньше был неприятен Лорен, а после сегодняшнего ночного происшествия — тем более. Она зябко поежилась, прижимая к себе злополучную коробку, как бы прикрываясь ею. А мистер Дорланд решил произнести напутственную речь:
— Хотела уехать, не попрощавшись? Что ж, я сам пришел сказать тебе «до свидания» и пожелать удачи. И еще сказать на прощание следующее. Я знаю, что Говард рассказал тебе все. И если это когда-нибудь всплывет, я не буду тратить время на догадки. Я сразу приду к тебе…
Что он говорит? Какой кошмар! Он ведь практически признался в убийстве! Надо что-то ему ответить!
— …и сделаешь со мной то же, что с Говардом? Ты убил его! Вот! Морщится. Изображает недоумение.
— С чего ты взяла?
Он думает, это так, мои догадки. Вовсе нет!
— Он мне показал!
Получил?
Дорланд не совсем понял, о чем говорит Лорен, что она имеет в виду. Ему было достаточно главного — она убеждена, что это он убил Грейвса. Невозможное, невероятное — случилось. Как — неважно. Надо ее остановить! Позавчера ей как-то удалось избежать смерти, но на этот раз осечки не будет.
Он протягивает руку, чтобы схватить проклятую девку. Но рука не подчиняется, память о вчерашнем происшествии отложилась где-то в подсознании.
Поэтому Лорен удается увернуться, выскользнуть, распахнуть дверь.
Людской гомон, шум праздника заставляют Дорланда одуматься. Не здесь! Конечно же, не здесь.
Лорен подбегает к своему столу, соображая, что же она натворила. Теперь он знает! Теперь ей не будет пощады! Кто может ее защитить? Кому пожаловаться? Кто ей поверит?!
Что ее дернуло за язык?!
И тут она вспоминает о телефоне, о визитке, оставленной федералами. Куда она ее запихнула? Ага! Вот! Хорошо всегда и везде ходить с одной и той же косметичкой — как ни подтрунивал Говард над этим универсальным вместилищем самых разнообразных мелочей, от канцелярских скрепок до запасного факела статуи Свободы.
Быстро набирает номер. Только бы взял трубку!
Молдер отзывается после второго гудка.
— Это — Лорен Кайт. Жду вас у себя дома!
— Зачем?
Как ему сейчас все объяснишь? Все — потом…
— Скорее!
Должен приехать. Обязан!
И, слегка успокоившись, унимая противную дрожь в руках, Лорен направляется к выходу.
Вслед ей смотрит Дорланд, так и оставшийся стоять в дверном проеме кабинета Грейвса. И во взгляде его читается нескрываемая угроза: «Ну-ну… Иди домой, иди…»
Только бы Молдер быстрее приехал!