Джин мчалась стремглав, шлепая по лужам, в чьем отражении растекались пляшущие огоньки фонарей. Дыхание слилось с сердцебиением, бьющимся жгучим адреналином в висках, она бежала без оглядки, поворачивая на смутно знакомые улочки, но продолжая слышать тяжелый топот за своей спиной.
Штырь
Разбойничая жизнь Джефри Штыря не успела толком начаться, как уже тянулась к закату. Но не от глубокой старости, а от сифилиса, оставившего на его лице глубокую яму, вместо носа. Всякий раз, планируя купить себе протез, он тратился на выпивку. Всякий раз выпивая, он жаловался окружающим на отсутствие носа. Этот порочный круг никогда не размыкался.
Данный подход наглядно демонстрировал сам Штырь, натужно блюющий в пустую бочку на задворках Речной улицы. Он покачивался из стороны в сторону, нетвердо держась за металлический обруч, от чего большая часть рвоты плескалась куда угодно, но не в бочонок.
— Хлебнешь? — спросил низкий голос, и над ухом раздался плеск вина.
Стоило Джефри увидеть проблеск мутного стекла, как к горлу вновь подошёл обжигающий и горький комок тошноты.
— Не-е-е, — прогундел Джефри, давясь едкими слюнями, иначе разговаривать он теперь и не мог, — мне хватит.
С этим воняющим дерьмом пойлом, похмелье накрывало раньше, чем ты успевал добраться до дна бутылки.
Том Свистун, прозванный так из-за полного отсутствия передних зубов, жадно присосался к горлышку бутылки, облокачиваясь на строительные леса, его острый кадык подскакивал на щетинистой шее с каждым глотком.
— Сегодня нас ждет крупный улов, — Свистун вытряхнул последние капли алкоголя в свой беззубый рот, и отбросил иссякшую тару в угол к еще дюжине таких же. Раздался звук битого стекла, — я это нюхом чую.
Джефри тоже что-то почувствовал: сначала укол легкой обиды, с нюхом в последнее время у него были небольшие проблемы. А затем неоправданную злобу подпитываемую алкоголем в горячей крови.
— Шеф, ты это на че намекаешь, а? — вспылил Штырь, неуклюже вынимая из-за пояса нож, — что я, сука, урод?
— Я намекаю, что на твоей роже, вместо носа, выросла бабья дырка, — Том презрительно сплюнул, так же неуклюже, попадая слюной на свои перештопанные штаны, — что за, блядь, дебильные вопросы?
Штырь поколебался, переводя взгляд с Тома на свой нож, потом на островки рвоты перемешанные с грязью. В его влажных от выпивки глазах, образ компаньона превращался в размытое говорящее пятно.
В самом деле, чего это он вспылил?
— Ты эт, прости, шеф, — махнул он рукой, уставившись в лужу на собственное отражение. Ливень нахлестывал с удвоенной силой, образуя мельтешащие пузырьки на грязной воде, скапливающейся у стоков, — я перебрал малость.
Это было малость преуменьшением.
Том молча кивнул и придвинулся ближе к дымящемуся факелу, в надежде немного отогреть продрогшие косточки. Дождь приглаживал его жидкие редкие волосы, которые он бесконечно убирал назад, прикрывая проплешину. Обычно он так делал, когда они снимали девок за бакалеей. Ну как они… Джефри в последнее время мог только смотреть, уж ему ли не знать, куда приводит необдуманная любовь.
— Кто-то, ик, ид… идет, — Джефри повернулся перепачканным лицом в сторону улицы, чудом удерживая равновесие. Он услышал быстрый топот шлепающих ног, словно кто-то мчался босиком, или это была галлюцинации от выпитого. Впрочем, какая разница?
— Я же говорил, — кровожадно оскалился Свистун черными деснами, прибирая стоявшую у стены дубину, — крупный улов! Сейчас я научу тебя искусству легкой наживы, пацан.
Джефри улыбнулся своей гнусной улыбкой в ответ. Мокрые липкие пальцы малолетнего подонка сжали рукоятку ножа. Так крепко, словно это был спасительный трос, удерживающий его от падения в пропасть. В пропасть окончательной нищеты, боли и темноты.
— Значит так, Штырь, когда кто-нибудь пойдет через наш переулок, — прошептал Свистун, — сначала бей заточкой в бок, а потом болтай, усек?
Ему несказанно повезло, что такая матерая сволочь, как Том Свистун, взял его на дело вместе с собой и делился сейчас мудростью. Эх, зря он на него наорал пару минут назад, но теперь он докажет ему, что чего-то стоит. Возможно, теперь в его жизни появятся легкие деньги. Деньги на злосчастный протез.
Джефри сосредоточено махнул ножиком в воздухе, не очень убедительно, как раз в тот самый момент, когда потенциальная жертва проскользнула в их переулок.
— С дороги, козлы! — рявкнула перепачканная в грязи женщина, оттолкнув опешившего Свистуна на растерявшегося от неожиданности Штыря. Строительные леса честно выдержали их вес, но этого оказалось мало. Разбойники покачнулись, обнялись как в каком-нибудь вальсе и поскользнувшись на грязи, рухнули на землю.
Заточка выпала из кулака под тяжестью навалившегося тела. Хорошо, что выпала, подумал Штырь, было бы неприятно обнаружить конец лезвия в спине своего босса.
— Шеф, я потерял ее, — засипел Штырь, раскачиваясь на спине, словно упавшая навзничь черепаха, — я потерял заточку. Падла, все из-за этой дурной суки. Она где-то там, — в неопределенной темноте в луже рвоты и мочи, — под бочками, шеф.
— Долбанный баран, как мы теперь будем деньги отжимать? — Свистун поднялся на ноги, с шумом втянул воздух, и от души зарядил болезненного леща Джефри, — Хочешь, чтобы Джимми Интеллигент с соседней улицы притащил Гарри больше бабла, чем мы? А?
— Не хочу, шеф, — подтерев подбородок, прохрипел Джефри. Левая сторона лица временно онемела.
— Блядь, ладно! План Б. Стой здесь и дыши, да, просто дыши, а я пойду чего-нибудь выпью, — отряхнулся Том Свистун, лишь еще гуще размазывая слякоть по куртке, — Не ссы, все будет нормально Штырь, ты своим дыханием прикончишь кого угодно. В противном случае, любой обосрется от вида твоей рожи.
Джефри насупился, настолько, насколько позволяли ошметки носа, и выкарабкавшись с хлюпающей лужи, принялся рыскать на карачках в поисках ножа.
Чавканье подошв и нездоровый кашель Тома прервались громким треском.
— Эй, ты кто, сука, такой? — Свистун находящийся возле входа в проулок, выругался, затем послышался суровый удар, от которого отчетливо хрустнула кость переносицы, после чего разнесся душераздирающий вопль.
Штырь нащупал ладонью в темноте что-то большое, похожее на мясной окорок. И как он раньше не замечал его, торча под дождем полночи? Стоило с большим трудом подняться с колен и поднести «окорок» к закопченной от факела стене. Теперь он отчетливо видел, какую находку держит перед собой. Отрубленную по локоть человеческую руку. Еще теплую и сочащуюся кровью, крепко сжимающую в кулаке дубину Свистуна. Штырь в недоумении перевел рассеянный взгляд к улице. Там стоял силуэт в черном от влаги балахоне с натянутым до бровей капюшоном. Рядом лежал корчащийся от боли Свистун, прижимавший к груди обрубок.
— Т-твою мать, — голос Джефри Штыря сорвался, он в панике отбросил руку, и спотыкаясь на ровном месте попятился назад, — не… не подходи!
Всего секунда, и таинственный силуэт прошел сквозь него, мелькнуло мокрое лезвие ножа в свете неверного огня факела. Ножа, который он так упорно искал. Он нашел его, кажется. Какое-то темное пятно принялось расползаться перед его лицом, мешая что-либо разглядеть. Он махнул рукой, в надежде согнать странный морок, но проку от этого не последовало. Пятно рябило, неумолимо растягиваясь, забирая с собой зрение. Штырь ощутил на языке теплый вкус металла, нестерпимой волной заполоняющий его рот.
— Ч а чрт, — слова с бульканьем вырывались из тонюсенького горла сифилитика, тщетно пытающего ухватить расползающиеся пятно, сомкнул кулак на том месте, где у него когда-то был нос.