— Позвольте вам объяснить, что такое финансы, мистер Ван Рейн, насколько понимаю, вы далеки даже от базовых основ, — банкир поморщился и откинулся на спинку стула, Винсент поступил так же и закинул обувь на крепкий лакированный стол, скидывая ботинком пресс-папье, — заодно и просветить ваших друзей. Видите ли, банк, это не столько хранилище, сколько инструмент. Инвестиции, торговые сделки, ссуды, облигации, ценные бумаги, вклады и хранение личных вещей. По сути, мы промежуточное звено между человеком и его желанием. Его желанием хорошей жизни и безопасности дорогих ему ценностей. По взаимовыгодным условиям. А с вашей кредитной историей мистер Ван Рейн, даже самые отъявленные бандиты из ткацкого квартала не согласятся ссудить вам и медяка, без внушительного залога. Так же, хочу отметить, что и вам, — он кивнул Орноту, — я не дам в займы, ни под каким предлогом. Корона и без того задолжала сотни тысяч банку, и по всей видимости возвращать долги не намерена.
С заемщика сейчас взятки гладки, у него на то уважительная причина — он мёртв. Винсенту же любопытнее было изучать содержимое собственного носа, нежели внимать речи Гросса, и рассмотрев «сокровище» из ноздри, Винсент без колебаний обтер его о подлокотник.
— Уволю-ю-ю.
— Не уволите, мистер Ван Рейн. Попрошу вас покинуть мой банк, вы зря тратите свое и мое время, господа. А оно, как известно — золото.
— Моя фамилия стоит на вывеске банка, как ты смеешь мне отказывать?
— Как и мое родовое имя. Но в отличие от тебя, Винсент, мой дед не спустил свою долю на вино и бордели. Твое имя здесь не более чем украшение, память о былых временах и дань уважения честной сделке. Мой отец один из держателей банка, как и мой сын, кузен, и любой мужчина в чьих жилах течет кровь Гроссов, кроме, пожалуй, моего брата. А в тебе, Винсент, этой крови нет, и надеюсь, никогда не будет.
Манфред принял позу победителя, сцепив руки на объемном пузе. На фоне внушительных размеров портрета с изображением его самого, он казался самым горделивым засранцем во всей Вердании. Что ж, в таком случае стоит применить навык, которым в совершенстве овладело семейство Миктусов. Лизание задницы.
— При всем моем уважении, мистер Гросс, союз герцогов и король лично просят вас о небольшой услуге, поверьте, спонсирование такого грандиозного мероприятия как коронация, выставит вас в самом выгодном свете среди инвесторов со всех краев мира. Вам ли не знать, достопочтенный, что важнее денег, лишь авторитет! Кхм, и насколько мне известно о вас в высших кругах отзываются либо дурно, либо никак. Полагаю, вам пора выйти в свет и показать, кто действительно имеет власть над этим городом и этой страной, кто действительно заслуживает подлинного уважения. Сразу после короля, разумеется.
Кресло банкира скрипнуло, но после столь льстивой и сладкоголосой речи, от которой у Орна в горле запершило, Манфред и бровью не повел.
— Не интересует. Я деловой человек и гедонизм не входит в мое расписание в ближайший десяток лет. А склок и интриг мне достает и здесь, даже зад от кресла отрывать не нужно, только здесь все куда прозрачнее, деньги… они либо есть, либо их нет. У вас их нет.
— Да ты чего такой упертый, Мэнни? Давай я тебе рубин свой в залог отдам, ну, че ты как этот, мы ж друзья-я-я, — заканючил Винсент перебираясь через стол и пытаясь подлезть к Гроссу поближе, но тот вжался в кресло, морща нос от смрадного перегара источаемого герцогом.
— Ваш рубин, мистер Ван Рейн, обычная шпинель. Вас обвели вокруг пальца, всучив его за полную стоимость.
— Серьезно? Айвен! Меня надули?
— Понятия не имею, милорд.
Равнодушию слуги могла позавидовать морская черепаха. Все суетятся вокруг, а ей хоть бы что, сиди себе и жуй водоросли.
— Охрана, — Манфред наклонился к столу, окунул металлический наконечник в чернильный флакон, тушь содрогнулась, дрожащее кольцо прокатилось по тягучей поверхности, затем прикрывшись бюваром, он сосредоточено начал выводить изящные загогулины букв, — выпроводите герцога и его друзей, они мешают работе.
***
Вонь. Удушающая вонь состоящая из примесей морской воды, тины, тухлой рыбы и дерьма. По сравнению с этим местом, банк казался парфюмерной лавкой. Орн прижал ворот камзола к носу стараясь дышать как можно реже. И как здесь люди живут, черт возьми? Глядя на недовольные рожи местных обитателей, жили они не очень.
И угораздило же его пойти на поводу герцога, ведь вместо того, чтобы искать деньги Ван Рейн придумал, как ему показалось, гениальную в своей простоте идею:
— У меня есть потрясающая идея!
— Вы придумали, как нам убедить Гросса и получить деньги? — в сердце Орнота задребезжала надежда, правда ненадолго, мгновение спустя она осыпалась как карточный домик в буран.
— Лучше! Я придумал, как их потратить!
На женщин, вино, и еще раз вино, собственно где-то здесь располагалось место способное удовлетворить все эти замечательные человеческие потребности. Насколько Орн знал, Ван Рейн старший грешил тем же, от чего в общем-то и помер, в самом приятном для него месте на свете — борделе. Лучшие из нас должны уходить именно так. А вся эта мораль и кодекс чести о гибели на поле брани, не иначе как глупая сказочка, дабы заманить юнцов под знамена армии и бросить их в кровавую баню при удобном случае. После чего бравые воины, перемазанные с ног до головы кишками, дружным строем бегут к продажным девкам снимать стресс. Пожалуй, сейчас для советника снять нервозность было лучшим решением из всех возможных, не грабить же банк, в самом деле.
— Давайте ограбим банк! — Винсент походу всковырнул эту мысль из мозга Орна и выудил на свет как нечто прекрасное, — Армия! Взрывы! Анекдоты! Кстати, почем яблочки?
— Пятак, — кенриец с алой шишкой на лбу с недоверием смотрел на роскошных гостей исподлобья.
— Айвен! Подай этому плебею деньги, я не хочу подцепить вшей.
— Да милорд.
Кенриец проглотив гордость, вручил слуге корзину яблок, а сам покорно принял брезгливо переданные деньги. Да уж, иностранцу выжить здесь так же легко, как скотине на бойне.
Советник в этот момент осматривал окрестности, ступая практически на цыпочках, чтобы не провалиться в грязь. Сделать это по факту невозможно, грязь была везде, но островки какого-то подобия тропы выглядывали сквозь жидкое склизкое болото, разрыхленное колеями, которое здесь по недоразумению называли главной дорогой. По сути так и было, это основная артерия ведущая из порта к городскому рынку. Орнот приметил высокое здание, угрожающие нависающее над проспектом.
Какая большая уродливая колокольня, подумал Орнот, и как она не рухнула до сих пор? Советник пригляделся к выцветшим объявлениям и плакатам, часть из них была свежей: Церковь Отречения призывала всех неравнодушных объединиться и бойкотировать указ о монополии религии Единого и все в таком духе. Очередная сходка сектантов, ясно. Далее, под слоем обветшалой бумаги, Орн увидел знакомое лицо и его сердце ёкнуло. Эти кричащие лозунги он сочинил сам и очень ими гордился. Они сулили гражданам Вердании новую, лучшую жизнь. Как жаль, что им не суждено сбыться. Не суждено сбыться мечтам нового короля. Орн сорвал плакат с изображением Бальдера с кирпичной стены, как башня угрожающе заскрипела, посыпая голову советника щебенкой и пылью
— Ой-ё-ё-й, — советник плюнул на бумагу, и прилепил на место как было, от греха подальше. Башня замолкла, словно потревоженное чудовище вновь улеглось в спячку.
— Орнусио! — Донесся знакомый голос, — Присоединяйся! Только не цель Айвену в голову, или делай это, но не специально, он не должен ничего заподозрить.
Винсент Ван Рейн развлекался. Отбивая бросаемые его слугой яблоки тростью, а куда снаряды угодят, тут уж куда пошлет его величество случай. Первое яблоко разлетелось вдребезги, буквально взорвавшись при столкновении с навершием трости в форме головы обезьяны. Второй удар герцога послал снаряд в плотно закрытые створки окна на втором этаже ветхого домика.
— Гребанные птицы! Клянусь, я выпотрошу вас, сожру, потом высру и спалю дотла месте с этим вонючим городом, я… — переполошившийся мужик выглянул в окно с наполовину выбритой бородой, весь взмыленный в пене он увидел пеструю компанию в дорогой одежде подле шикарного экипажа запряженного шестеркой вороных блестящих кобыл, — я дико извиняюсь.