— Нет, я н-не говорил т-такого. П-пожалуйста, не нужно, не надо, не… агх.
Каннибал вгрызся в болтливый рот жадного ублюдка, выгрызая губы вместе с куском языка. Люди, проходившие мимо шарахались в ужасе. Часть падали в обморок от душераздирающих воплей и неаппетитного зрелища. Кто-то мчался за стражниками, но те лишь старательно не замечали происходящего. Они прекрасно знали, что легко могут оказаться следующими в меню. Альберт Айн Кёрст знал толк в извращениях.
Ифан
Треск кожуры на зубах и яблочный сок спреем брызнул в стороны. На руки, на дублет, на пол. Да все нафиг угваздало. Как эту кислятину можно жрать, Ифан вообще не представлял, то ли дело виноград. Вкусно, полезно, а главное не чувствуешь себя свиньей в хлеву, после еды.
Ему страсть как хотелось винограда, аж язык к нёбу жался в жажде искомого вкуса. Сложно сопротивляться желанию, когда сводный брат, сидя вразвалочку на троне, поедает гроздья с рук прелестной Кири Ви Руин. Не стесняясь при этом лапать ее в самых интересных местах, целовать в губы и вести себя откровенно по-хозяйски.
Собственно говоря, хозяин этого самого престола, королевы, и наверно винограда, вошел в тронный зал и малость обалдел от открывшейся картины. Нет, не новенького творения того долбоеба помешанного на голых стариках, а того, как Альберт мило помахал ручкой и даже не подумал извиниться, уступить места и в целом проявить учтивость. Любой бы счел это самоубийством. Однако, Ифан слишком хорошо знал брата. Отбросив яблоко в сторону, он облокотился на стену и приготовился к зрелищу. По истине незабываемому.
— Кири, а ну живо слазь, а ты… — Бальдер оскалился крепко сжав челюсть, — ты не охренел?
— М-ф-ф? Виноградику?
— Да, сразу после того, как отрублю тебе башку. Ифан! — шифр лениво наклонил голову, — Сопроводите герцога в подземелье. Хватит с нас гостеприимства.
— Ифан, твой король всегда лает как беспомощная собачонка, развешивая приказы, точно это красивые медальки?
— С завидным постоянством. Не понимаю откуда в полумертвом теле столько сил.
Бальдер стоял как вкопанный, его лицо побагровело, а костяшки приобрели оттенок мела.
— Смотри, короленок, — Альберт улыбнулся одними глазами, подпихивая под задницу свою любовницу, — Ты находишься в этом дворце, только потому, что я это позволил. Смекаешь? Твоя корона, регалии, якобы власть не более чем фикция и клоунада. Ты мой личный раб, и если я прикажу тебе лаять, ты спросишь меня — как громко, мой лорд. Мы выкопали тебя из помойки и всю твою цирковую свиту, чтобы ты подчинялся, а не задавал вопросы, тупая мартышка. Если хочешь выказать мне претензии, то Заррен с радостью выслушает их, — Ифан перевел внимание на верзилу с зашитыми губами из которых сочилась кровь, — Он сегодня еще толком не обедал.
— Стража! — яростно выкрикнул Бальдер.
— Твоя твердолобость начинает утомлять, — криво усмехнулся Альберт, — Прошу Ваше величество, Бальдера Строма, удовлетворить мою скромную просьбу и заткнуть свою поганую пасть. Чудно, а теперь выйди на балкон, подыши свежим воздухом, — Король разжал кулаки, гримаса ненависти сменилась холодным равнодушием, и Его Величество чеканной походной марширующего солдата направился на широкую ложу. — Вот так, а теперь залазь на балюстраду.
— Какьой послюшный! — Кири радостно захлопала в ладоши, — А он мьежет станцьевать длья нас?
— Танцуй, — расплываясь в улыбку приказал Альберт, — твоя жена просит.
Ох, какие выкрутасы и акробатические этюды исполнял монарх, балансируя на полу-футовой перекладине.
— Неплохо, — оценил Ифан, уважительно кивнув, — мог бы зарабатывать этим на жизнь.
— Этот недоумок мог бы только убирать дерьмо в конюшне.
— Дьеньги?
— Нет, дорогуша, это другое, но близко по смыслу, — он коснулся ее щеки, провел большим пальцев вдоль скулы и аккуратно положил его в девичий ротик, — Деньги не имеют значения. Только власть. А к власти приходит тот, кто умнее всех предаст.
— Что-то подвижек от других герцогов я не видел.
— Разве? Ла Гур пыталась свою полоумную дочку подсунуть в королевскую койку, Ван Рейн просто приехал жить за чужой счет, как подобает паразиту. Конкурентами их не назвать, так, мелкое препятствие. Чего не скажешь о Френсисе. Старик пытался сразу разыграть выигрышную для него партию. Выдал Бальдеру своего военачальника, договорился о государственной религии, убрал просвещенных школяров с дороги закрыв университет к чертям, где могли бы оспорить его авторитет, и конфессию в частности. Френсис собирался единолично пользовать нашу общую марионетку. Хах, кто ж ему позволит? Наивный слепой дурак. Кстати, Ифан, ты не упоминал подробности. Я их жажду!
— Из-за старьика, менья чуть нье убьили!
— Мы найдем это вонючего варвара и познакомим его с Зейном, любовь моя.
— Подробности? Хм-м-м. Скажем откровенно не моих рук дело. Дед в самом деле упал с лестницы и свернул себе шею. Либо, какой-то добрый самаритян помог найти ему самый короткий путь к богу.
— Смею предположить, таких желающих было много.
— Более чем, — уклончиво ответил Ифан, уж все карты раскрывать ему не улыбалось, — Что будем делать с королем?
— С Бальдером? Пусть прыгает. Прошу Ваше величество, Бальдера Строма, удовлетворить мою скромную просьбу и сделать шаг вперед. В бездну.
Шорох ботинок сорвавшихся с балюстрады и глухой удар внизу.
— А он нье разобьется?
— Йорвульф же не разбился, — пожал плечами Ифан, разглядывая распластавшуюся под балконом фигуру Бальдера, — Этот максимум ногу сломает, — король болезненно застонал, — ну, может две. Не о чем беспокоится.
И правда. Совершенно не о чем.
???
— Он так и должен не дышать? — отозвался чей-то обеспокоенный голос в закутках разума.
— Стандартная реакция на искусственную вентиляцию легких. Вероятность пробуждения более девяносто процентов. Если операция провалиться, всегда можем пересадить его в другой кусок мяса. Ящерицу, жабу, попугая.
— Обойдемся без подобных инсинуаций. Дэя, окажи любезность, простимулируй дыхательные пути нашего дорого друга.
В непослушное тело словно вонзили тысячу игл, пронзающих острыми концами кожу до самых костей. Электрический разряд провел судорогу по каждой мышце, пленяя в паралич, при этом ударяя тяжелым молотом по молчаливому сердцу. Он попытался вдохнуть, закричать, точно младенец, вылезший из утробы матери. Вода маленьким фонтаном вырвалась изо рта, он закашлялся, переворачиваясь на бок. Вязкая жидкость зеленоватого оттенка густой ниткой свисала с губ, образуя лужу под прозекторским столом.
Чувства начали возвращаться к нему. Зрение, осязание, обоняние. Колкий свет сдавливал глазные яблоки, запах формалина и едких трав вызывал порывы рвоты, а мокрая от пота кожа липла к холодному железу столу.
— С днем рождения, — улыбнулась размытая фигура, хлопая его по спине, — мы с моей коллегой уж забеспокоились.
— Я не беспокоилась, — отрезала Дэя, лавируя перед ним своим оком-камерой.
— АссерБи Кехерт? — с трудом выговорил он.
— Прости, что?
— Заминка вышла. Речевой модуль настроен на язык двадцати вековой давности, — констатировала Дэя, — Сейчас поправлю. Всего-то нужен один разряд тока в пятнадцать ватт.
— Ай, блядь! — взвыл он, падая со стола.
— Может еще разок, для закрепления эффекта. — Мелькнула молния.
— Больно же, черт подери! — он содрогнулся на полу, сворачиваясь в трясущийся матерящийся клубок, — кажется… я обмочился.
— Тебе не впервой, кусок мяса.
— Вы помните свое имя? — Штам Гросс по-отечески улыбнулся, протягивая ему руку и помогая встать.
— Орнот, — ответил он, поднимаясь на ноги, — Орнот Морус.
— Прекрасно! Премного благодарен моей фройляйн за оказанную помощь в вашем возращении из мира мертвых.
— Не стоит благодарностей, — по голосу казалось, что именно их она и ждала, — Всего-то переместила матрицу зарезервированной души в новую оболочку, ничего особенного. Чисто технически, он и не умирал вовсе.