— О, какой чистый прокол, капитан, проскочил точно между ребрами, — без тени восторга произнесла Николетт и скромно поаплодировала. — Но только не говорите, что нам и его придется впихивать в бочку.
— Нет нужды. — Носком сапога Декстер пихнул жирный бок. Грузное тело едва двинулось и тут же вернулось в исходное положение, хотя его и сотрясали конвульсии. Парень присел и стал копаться в чужой одежде, рыская по карманам. — Но спасибо, Нико. И… оу, что это у нас такое?
Рука выудила проткнутый насквозь и в придачу успевший запачкаться кровью пергамент.
— Любопытная находка, — Нико загородила спиной весь обзор Джин, и понять, что это за бумага было решительно невозможно, — покажем Мартину?
— Если успеем.
— А если нет? — И будто в качестве ответа свыше раздался звон колоколов, знаменующий начало перемен.
Подчиненная пожала плечами. Работа есть работа. Декстер аккуратно сложил записку, вытер лезвие об одежду Герчи, запрятал нож обратно в обувь, попутно окидывая взглядом сарай. Наметив себе ящик, он подхватил труп за куртку и подтащил его, ногой отодвигая крышку. Просто свалить мертвеца внутрь было недостаточно: габариты не позволили, но парень плевал на это, просто положил сверху крышку и с силой двинул по ней ботинком. Крышка все равно криво торчала, едва ли прикрывая тело.
— Ой, да брось. В бочке бы его лысая башка отсвечивала на половину квартала, — ответствовал Декс на скептичный взгляд Нико. — Давай на площадь. Я догоню.
Дождавшись пока соглядатаи уйдут, Декс как бы между прочим обронил пару фраз перед своим уходом. Фраз, заставивших Джин, прижавшуюся подбородком к онемевшим коленям, едва ли не провалиться сквозь землю:
— Считай этот кошель авансом, а увиденное здесь маленькой демонстрация того, что мне не стоит дурить голову. Но ты же умная девочка, правда? И тоже самое, скажи своей подружке с детишками, нам ведь не хочется, чтобы они закончили как Герчи.
Звук удаляющихся шагов Джин даже не слышала — в ушах до сих пор стоял оглушительный звон. Во многом из-за увиденного. И кроме того — из соседней бочки с проломанным днищем на нее смотрел заплывший кровью глаз первого мертвеца. А ведь стоило сомкнуть веки, и сознание вырисовывало Герчи. Вываленный язык и кровавые слюни, стекающие по подбородку.
— И да! — окликнул Декстер напоследок. — Тебе очень идет синий. Увидимся на пиршестве, печенюшечка.
Сложно сказать, сколько Джин просидела в бочке, может, минуту, а может и час, и даже не смотря на закостеневшие ноги, она не хотела из нее вылезать. Зачем покидать столь уютный панцирь. Убежище, где тебя никто не тронет. Теперь она начала понимать ракушек и городских сумасшедших живущих в коробках. Маленький уютный домик это лучшее решение всех проблем.
— Эй, пст, Джин! — знакомый шепот раздался со стороны окошка.
Кто-то ее ищет, кто-то ее зовет, но это совершенно неважно. Пусть ищет, она в домике и никуда из него не выйдет. Даже вонь рыбьих потрохов стала такой родной и любимой.
— Ты зачем в бочку забралась, дурында? А ну вылезай, я же вижу что ты там! У тебя подол платья торчит из-под крышки.
Мощный пинок, на который только была способна рыжая разбойница, опрокинул бочку на пол, вываливая из нее все содержимое.
— Хватит со мной в прятки играть, — следующий пинок был уже под задницу Джин, в ту часть, которая с занозой, — я чуть не обделалась от страха, боясь, что с тобой могло что-то случится.
— Ты меня кинула! — взревела Джин. — Оставила одну среди горстки сумасшедших и пары трупов!
— Каких еще трупов? — Фрид оторопела, озираясь по сторонам, затем резко зажала рот, увидев весь ассортимент жмуриков. Особо красноречиво выглядело, как крыса утаскивала окровавленный глаз мужика из бочки себе в нору.
— Пойдем отсюда подруга, нам нужно на воздух.
***
— Я бы тебя обняла, но ты…
— Воняю? — устало вздохнула Джин, поникнув на балюстраде лоджии.
— Мягко сказано.
— Ты понимаешь, что он все время знал, где я! Он мог изобличить меня в любую секунду, к чему эта показуха была, нэ?
— Может, ты ему приглянулась? — Фрид лукаво подмигнула, надкусила яблоко, затем предложила его Джин, но та равнодушно отказалась. Нонсенс! Но это не помешало рыжей бестии с чистой совестью запульнуть огрызок в роящуюся внизу толпу зевак, пришедших поглазеть на выступление советника короля.
— Скорее я теперь ему должна.
— Да брось! Все к лучшему. А какое приключение зато вышло, а?
Говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад. Что ж, ступеньки вымощенные приключениями ведут к эшафоту.
— Тетя Джин, а что с тем дядей в бочке? — Томас стоял на носках, едва выглядывая из-за перекладины. Оливер тактично молчал.
— Дядя просто любит спать в бочке, чтобы пахнуть как тетя Джин, Томми, — пришла на выручку Фрид, подхватила мальчишку на руки и усадила себе на плечи, — лучше полюбуйся, не каждый день такое увидишь!
Джин слабо улыбнулась, глядя на то, с каким энтузиазмом Томас залип в кишащий людьми муравейник. Залип, капая слюной на ржавые космы Фрид. Но та лишь с таким же заворожено счастливым выражением лица пялилась на площадь. Она обожала детей, да что уж говорить: в душе эта оторва всегда была мальчишкой-сорванцом.
И впрямь, на площади Дебатов никогда не было так многолюдно. Стоит ли диву даваться, а повод выдался уникальный. Самый настоящий государственный переворот, когда одни охочие до власти сукины дети, выбыли с трона других охочих до власти сукиных детей. А там кровь, пот, слезы, и сгоревший квартал. Как это отразится на простых гражданах? Как обычно — поднимут налоги.
— Знаешь, а здесь воздух посвежее, чем у нас, — отметила Фрид, примеряя очки покойного «алхимика». Типичный трофей для нее. — Блин, в них ни хрена не видно, я думал хоть советника разглядеть, говорят, он на бобра похож.
— Не знаю, воздух как воздух, — сплюнула с Джин, в тайне надеясь попасть харчком кому-то на макушку, — а по мне так, весь день то еще говно…
Глава 4 "Глас народа"
Нет зверя более шумного, чем человек.
Джордж Мартин
"Битва королей"
Орнот
Площадь Дебатов, теперь именовалась Площадью Восстания, впрочем, Орнот назвал бы ее Улицей Отрубленных Голов. Ристалищем Кишок и Пепла, Плацем Анархической Идиотии или как-то иначе. Если вкратце: новое название ему не очень нравилось. Оно не отражало сути.
Поток мыслей беспардонно прервался раздражающим кашлем собравшихся, за ним следовали бесчисленные чихи и сморкания. Порой люди могу раздражать одним своим присутствием, им достаточно просто дышать, чтобы бесить. Хуже людей только собаки, а точнее одна, конкретная — и звали ее Шэд. Личная гончая короля. Орн ее ненавидел.
Орна вообще мало кто мог назвать дружелюбным. Асоциальным? Надменным? Девственником? Возьмите и распишитесь, но не дружелюбным, нет.
— Указом номер тридцать четыре, — прокричал Орнот Морус, отпихивая ногой от своего ботинка доставучую псину, — назначить Торфина Лонга начальником городской стражи. — Советник обреченно вздохнул, теперь городу точно хана, — незамедлительно.
Вельможи завозились на подмостках, обсуждая занявшего должность персонажа. А сам персонаж, глупо улыбаясь в чопорные напудренные усы, горделиво выпятил грудь в поношенном белом мундире и отдал честь. Орн презрительно фыркнул. Он знал Лонга более года, и худшего кандидата на эту должность вообразить было сложно. Этого косоглазого вояку, мало что волновало кроме бессмысленного насилия и собственной косоглазой кобылы. Да они оба косили глазами, как чертова парочка близнецов от разных мамок. И назвать это безмозглое создание успешным руководителем, язык не повернется даже у деревенского дурачка. И речь сейчас не о лошади. Лонг хороший боец, но совершенно недисциплинированный руководитель.