Часть I. Нити прошлого. Глава 1. Выхода нет
Я жизнью утомлен, и смерть – моя мечта.
Что вижу я кругом? Насмешками покрыта,
Проголодалась честь, в изгнанье правота,
Корысть – прославлена, неправда – знаменита.
Отрывок из сонета Шекспира № 66.
Перевод: В. Бенедиктова.
Чехословакия. Прага. 1980 год.
Выбегая с плохо освещённой улочки, ведшей от подпольного бара, на Малостранскую площадь, Милена запуталась в собственных ногах, которые двигались уже скорее по инерции, чем по её воле. Она споткнулась об низенький бордюр и упала на вымощенную камнем землю, выставляя перед собой руки. С её губ, разбитых щедрыми, звонкими пощёчинами, слетел едва слышный стон. На дрожащих коленях и ладонях ожогом вспыхнули ссадины. Но боль чувствовалась не так остро, как паника, пожиравшая в ней чувство жизни ледяным вакуумом.
Задержавшись на четвереньках, Милена испуганно оглянулась вокруг себя, но никого поблизости не увидела. Не заметила шокированных прохожих с недоумёнными взглядами. Затаив дыхание, прислушалась, но ничего не услышала, разве что удары сердца, клокочущего за клеткой рёбер, и звуки вдалеке едущих автомобилей.
Её не преследовали. Бросили…
Милена встала и пошатнулась: одна нога словно стала длинней. Заметила рядом отломанный каблук, нагнувшись, подняла.
– Такой же, как и я. Сломан, – швырнув его прочь, процедила Милена растрескавшимся голосом.
Судорожно всхлипнув, сняла туфли и отбросила их.
Прикрыв плащом разорванное шёлковое платье, опустила голову и затянула пояс. Шмыгнув носом и обняв себя за талию, дабы не рассыпаться, как ей казалось, и от лёгкого ветерка, медленно побрела босиком по укрытой ночью Праге. Мысли лихорадочно дрожащей Милены походили на дно разбитого бокала. Она была неспособна о чем-либо думать, что-либо анализировать. Тело ныло и тряслось от накатывавших воспоминаний об оскорблении и унижении, душа надрывно плакала от отвращения и обиды. Милена не вчера рассталась с наивной девочкой в себе и знала: темнота после заката всегда таит в одном флаконе и романтику, и опасность со всем, что они несут. Но сегодня она получила сполна лишь второго. Ещё пару минут назад её полностью сковывал страх, парализуя конечности. Теперь же шок правил в ней бал. Милена перестала бояться. Перестала чувствовать. Ей стало все равно. Пустота… стремилась овладеть ею полностью.
Издалека докатился раскат грома. Небо угрожающе задрожало. По подоконникам и крышам, нарастая, забарабанил ливень, сжавший в объятиях притихший город.
Милена нервно дёрнулась, когда из-за угла собора Святого Микулаша неожиданно выбежали парень с девушкой. Их задорный и беззаботный смех эхом разносился по безлюдной дороге. От любви, вскружившей им голову, они в упор не замечали дождь, ливший стеной, и Милену, смотревшую на них взглядом затравленного ягненка.
Счастливая пара, как ей подумалось, не знающих горя людей что бритва полоснула ей по раздавленному сердцу. Подхватив на руки улыбающуюся девушку, парень закружил её в вальсе, напевая весёлую песню. Яркая жёлтая молния расколола чёрные небеса надвое, заставив довольного судьбой парня поставить на ноги свою возлюбленную и, крепко взяв её за руку, скрыться в ночи под аккомпанемент глубоко вздыхающей бури.
Холодный поток с неба безжалостно хлестал Милену по лицу, смывая остатки туши с ресниц и превращаясь в грязные дорожки на её щеках, но она упорно продолжала идти вперед по вмиг образовавшимся лужам на асфальте. Блеклый свет фонарей неуверенно освещал её лицо, пленённое выражением: она потерялась. Заблудилась на просторе собственной жизни. В чувствах. В эмоциях. В мыслях. Затерялась… И теперь ничто и никто не может ей помочь. Смысл жизни безвозвратно утрачен. Его не вернуть.
Милена подошла к Малостранским башенкам, и её взор устремился на Карлов мост. Ещё чуть-чуть, и она будет дома, в безопасности, стоит лишь пересечь протяжную аллею из тридцати скульптур и статуй, которые столетиями неподвижно стоят на страже переправы через реку Влтаву. Втянув в лёгкие как можно больше сырого воздуха, Милена шаг за шагом сокращала путь к бесславному финалу бездушной ночи. В её босые ступни впивались мелкие камушки и осколки бокалов, которые из-за своей нерасторопности дворник не успел убрать, видимо, после пышной и шумной свадьбы. Милена не бежала со всех ног, словно за ней гналась сама смерть, хотя такое желание и присутствовало. Не было лишь сил для его осуществления. В ней умерло желание бороться, спасаться. Только сейчас она начала постепенно осознавать, что с ней произошло. Она медленно брела, порой покачиваясь из стороны в сторону, словно её подстрелили, а душу вывернули наизнанку и осквернили. Шла, не замечая сильных порывов ветра, леденящего и пробирающего до костей холода ливня и устрашающих раскатов грома. Не обращая внимания на увековеченного в камне Святого Яна Непомуцкого, она думала больно ли шагнуть с моста в небытие. Вдруг, будто её кто окликнул и Милена развернулась, вспомнила, что существует поверье, которое гласило «всё будет хорошо, если коснуться барельефа Святого Яна».