– И как давно?
– С последнего удара моего человеческого сердца.
– Вы с ним были знакомы до обращения? – в голосе прозвучало неподдельное удивление.
– Да, – уткнувшись носом в волосы цвета пшеницы, Радан вдохнул их немного перчёный аромат.
– Он… – Авелин, словно боясь сделать неверное движение, замерла и прикрыла глаза. – Он твой… – чуть помедлила, точно подбирая слова, – брат? Вы с ним очень похожи, – попытка оправдания.
Радан тихо рассмеялся. Покачал головой.
– Расскажешь? – Авелин медленно сжала кулак и, разжав его, положила ладонь на колено Радана.
– Это долго, Авелин, – прошептал он ей на ухо. – Утомительно и скучно.
Поджав губы, она кивнула.
От созерцания её застенчивости и податливости Радан не смог не умилиться. Ему нравилось то, как она реагировала на него. То, как отвечала. Как всё прощала ему. Прощала… Именно последним Авелин сильно походила на Невену, которая, находясь рядом с мужем, точно так же молча ловила каждое его слово, каждый обращённый на неё взгляд. И была невероятно счастлива, что Ян вместе с ней. Любит её. Оберегает. О большем мать Радана и не смела мечтать.
– Но ведь ты хочешь знать, – путая пальцы в светлых волосах, утвердительно произнёс он.
Закусив нижнюю губу, Авелин вновь едва заметно кивнула.
– Попробуй на этом настоять, – он подмигнул ей.
– Я не хочу лезть к тебе в душу без твоего желания.
– Авелин, – Радан посмотрел ей в глаза. – Как ты думаешь, почему я решил с тобой прогуляться?
– Я… – она лихорадочно принялась «ломать» себе пальцы.
– Ты…
– Радан…
– Не бойся. Говори что думаешь, – он одобряюще улыбнулся.
– Мне страшно, – зажмурившись и шёпотом. – Очень страшно.
– Значит, будем постепенно избавляться от твоего страха. Иначе, – немного загнув ворот плаща, он приблизился к шее Авелин и опалил её дыханием, – я буду кусаться, – лёгкий, похожий на касание крыльев бабочки, поцелуй. – И твоя кровь мне всё расскажет за тебя.
– Это… Это угроза? – заикаясь, спросила Авелин.
– Предупреждение, – он щёлкнул её по носу. Глубоко вздохнув, она неожиданно улыбнулась.
– Расскажи, – одновременно с налётом страха и решительности.
– Вот так уже лучше, – похвалив Авелин, Радан накрыл её ладонь своей. Посмотрел на небо и, не заметив там ни одной звезды, стал рассказывать, точно сказку с заведомо печальным концом, историю своей жизни и смерти. – Мы с Огнианом познакомились, когда были подростками. Всё детство он прожил в Румынии. Но меньше чем через десять лет после того как у него родилась сестра Лазарина, которой врачи поставили диагноз аутизм, его семья переехала в Болгарию, потому как в то время там появился доктор, пообещавший для Лалы лечение более квалифицированное, чем то, что она получала в Бухаресте. Мать Огниана – Лильяна – была родом из Софии, поэтому, вернувшись на родину, она вместе с семьёй поселилась в доме, который когда-то принадлежал её покойным родителям и все годы – те годы, что женщина пробыла в другой стране, – пустовал, – Радан прижался щекой к макушке Авелин, положившей голову на его плечо. – Огниана отправили в ту же школу, где учился и я. Наши с ним отношения не заладились с первого же дня. Мы подрались, только вот, – он изогнул бровь, – причину конфликта я сейчас вспомнить никак не могу… – поглаживая Авелин по плечу и слушая её дыхание, он впервые в жизни не чувствовал едкой боли от тяжёлых, гнетущих воспоминаний. – В то время я дружил с девочкой. Её звали, – он чуть улыбнулся, словно сквозь нерушимые стены времени услышал её задорный смех, – Мая. Она жила в детском доме, потому как родители отказались от неё сразу после рождения.
… Качаясь на качелях, Мая запрокинула голову и устремила взор в небо. Её волосы – чёрные, точно ночь – шёлком скользнув по угловатым плечам, упали за спину. Худые, почти костлявые пальцы, обтянутые бледной кожей, крепко сжимали верёвки.
Кинув куртку на покрытую утренней росой траву, Радан сорвал вербену, растущую рядом, и присел на корточки.
– У тебя есть мечта? – вдруг спросила его Мая.
– И не одна, – подставив лицо лучам солнца и чуть сощурившись из-за яркого света, он почувствовал, как его щёки стали медленно заливаться румянцем.
– А самая-самая заветная мечта?
Посмотрев в сторону и увидев на фоне горизонта ловко и быстро скачущую по лугу лошадь, Радан невольно ею залюбовался. Плавные линии грациозного животного и развевающая по ветру грива порождали в душе у Радана желание получить свободу. Полную волю, где нет ничего. Только он и скорость. Солнце и она.