… Лениво покачиваясь на стуле, Радан медленно погружался в мрачную и неприглядную атмосферу жизни кадетов, описанную перуанским писателем Льосом в романе «Город и псы». Неспешно переворачивая страницу, он, растягивая удовольствие от чтения, не спешил узнать, кто же из трёх товарищей в итоге окажется предателем. Приподняв глаза, Радан заметил, как крохотный огонь свечи, дёрнувшись, утонул в расплавленном горячем воске, оставив после себя лишь поднимающийся к потолку блёклый сероватый дым. Он любил читать при свечах, даже при включённом свете, поэтому сейчас, отложив книгу в сторону, открыл наполненный документами с записями химических реакций ящик стола. Подумав, что давно не посещал лабораторию и пора бы это исправить, поднял лежащий на стопке бумаг коробок спичек, встал. Подойдя к прикроватной тумбочке, только взял в руки новую свечу, как услышал стук в дверь. Отворив её, он увидел на пороге Авелин, облачённую в шёлковый халат. Пугливо заглянув ему в глаза, она обняла себя за плечи и опустила голову.
– Можно? – почти не размыкая губ, спросила она.
– Не спится? – Радан улыбнулся и, пропустив Авелин, закрыл за ней дверь.
– Кошмары, – она повела плечами и трусливо огляделась.
Радан молча подошёл к окну.
– Прости, что… – угнетение. – Мне, наверно… – сомнение. – Я не буду тебе мешать? – робко.
– Нет, – Радан покачал головой. – Нисколько, – поставив зажжённую свечу на подоконник, он, продолжая стоять спиной к Авелин, посмотрел на ночное небо. Ему вдруг захотелось поговорить с ней о сказках, чудесах, пустяках. О чём-то лёгком, весёлом. Искреннем. Непринуждённом. – Мне в детстве мама рассказывала много легенд. Про луну и звёзды. А они как раз так ярко сегодня светят, что, кажется, стоит только протянуть руку – и можно будет их коснуться. Почувствовать. Можно услышать, как они говорят меж собой. Хочешь… –отреагировав на шорох, он обернулся к Авелин и на мгновение замер. Скользнув беглым взглядом по её обнажённому хрупкому телу, по густым волосам, размётанным по плечам, он отвернулся и сложил на груди руки. – Хочешь, я расскажу тебе одну из них? – продолжил он спокойным голосом.
На пару секунд в комнате воцарилась тишина. Ни слова, ни движения. Ничего. Лишь липкая тишина, в которой не слышно даже вдоха и выдоха.
– Почему отказываешься? – шёпотом спросила Авелин.
– Мне так не нужно, – холодно бросил Радан. Он сильно разозлился на Авелин, посмевшую осквернить его доброе и чистое отношение к ней.
– Но… – пауза. – Почему? Ты, я… Как, как мне ещё тебя отблагодарить? – паника. – Мне больше тебе нечего предложить, – запинаясь, произнесла Авелин.
– И не надо. Не смей так больше никогда поступать, – жёстко сказал Радан и упёрся кулаками в подоконник. – На этом сей разговор окончен. Одевайся и уходи.
– Ты стал тем, кто научил меня заново жить, – Авелин робко посмотрела на Радана.
… Радан подошёл к окну в гостиной и, отворив его нараспашку, медленно приблизился к читающей книгу Авелин. Сев в кресло напротив неё, упёрся локтями в колени и склонил набок голову. Авелин подняла голову, поймала его взгляд и вопросительно изогнула брови.
– Мне уйти? – робко спросила она и, захлопнув книгу, резко встала с дивана. – Прости, мне не следовало брать…
– Сядь, – мягко перебивая её, попросил Радан. Авелин прилежно выполнила его просьбу. – Запомни, – он не сводил с неё взгляда, – это отныне и твой дом. Ты можешь делать в нём всё, что захочешь. Безусловно, в рамках допустимого разумной моралью и этикой. Брать в руки любую понравившуюся вещь, кроме той, что находится в чужой спальне, – он откинулся на спинку кресла. – Договорились?
– Да, – несмелый кивок.
– Хорошо, – Радан улыбнулся. – А теперь закрой глаза.
– Зачем? – украдкой поглядывая на него из полуопущенных ресниц, изумилась она.
– Я покажу тебе один нехитрый фокус. Не волнуйся, – заметив негодование и отголоски проступающего страха на лице Авелин, Радан подмигнул. – Я тоже закрою глаза.
Оглянувшись, та неуверенно сомкнула веки. Положила ладони на колени.
– Что ты слышишь? – после небольшой паузы спросил Радан.
– Ничего, – смущённо, словно боясь не угадать его замысла, ответила Авелин. – Тишину? – предположила она.
– Я слышу твой дрожащий, нетвёрдый голос, – произнёс Радан. – А ты?
– Я… Я слышу… ветер?
– А я – как под натиском шёпота ветра качаются кроны деревьев и шелестят листья, точно пытаясь друг другу поведать свою сокровенную тайну.