– За что? – немного удивлённый её репликой, Огниан нахмурился и подошёл к любимой. Откинув с её плеча за спину прядь волос, заставил на себя посмотреть. В серых глазах он без труда уловил тихую, словно незаметно опускающиеся сумерки на город, грусть. Внутри него всё напряглось. Он не любил видеть печальной ту, что грела его одним своим присутствием.
– Ты мне бесконечно дорог, – она коснулась пальцами его щеки. – И неважно, хорош ты или нет… Какой же вздор! – уткнувшись носом в грудь Огниана, Виолетта крепко его обняла.
– Виолетта, – нагнувшись, он поцеловал её в плечо, – что тебя тревожит?
– Прости, – её голос стал низок и глух. – Прости, что в жизнь твою вошла, что рану нанесу ударом лихим, что…
– Виолетта! – обхватил её лицо ладонями. – Не говори глупостей, – как можно спокойнее сказал Огниан, но в его сердце поселилось предчувствие надвигающейся беды. – Всё будет хорошо, – уверенно сказал он, тем временем гадая, что же она имела в виду, говоря, что нанесёт удар. – Я обещаю, – он поцеловал её в кончик носа. – Ты ведь веришь мне?
– Да, – Виолетта зажмурилась. – Я верю тебе, Огниан, но… – она потрясла головой. Резко встала. – Люби меня без оговорок, – улыбнулась. – Люби сейчас, а после… Забудь меня, – глаза её лихорадочно блеснули. – Из памяти сотри, – по щекам покатились слёзы. – Поставь огромный крест на имени моём!
– Виолетта, – Огниан крепко сжал её плечи, – успокойся, – он стал аккуратно покрывать её глаза поцелуями. – Я не отдам тебя ему. Ни за что не отдам, но прошу… Не переживай. Совсем немного, но потерпи. У меня есть сестра, я не хочу её оставлять. Я и тебя, и её заберу. Всё будет хорошо. Ты же ведь мне веришь?
– Верю, – Виолетта кивнула. – Но это ничто не…
– Молчи, – он теснее прижал её к себе. – И не тревожься. Я всё решу.
Не сводя взгляда с девушки, что сидела на скамейке и чесала за ухом пса, Огниан, как ни пытался, не мог выбраться из калейдоскопа воспоминаний. Казалось, что некто вытаскивает самые сокровенные картины из недр его памяти и взрывает яркими огоньками, которые невозможно ничем потушить.
… Медленно поглаживая Виолетту по спине вдоль позвоночника, Огниан целовал её ласково и столь трепетно, словно впервые касался розовых женских губ. Томно изучая языком её зубы и дёсны, он не сводил с неё желающего взгляда. Слушая, как дыхание любимой, постепенно теряя ровность, становится учащённым и сбивчивым, он почувствовал, как внутри него самого с каждой новой секундой всё сильнее начинает разгораться ненасытное, обжигающее вены и сердце пламя страсти. С силой прижав Виолетту к стене, Огниан заключил её в ловушку своих объятий и коленом раздвинул ей ноги. Серые глаза были прикрыты, лишь чёрные ресницы едва заметно трепетали. Скользнув ладонью под узкую юбку, он стал аккуратно покусывать мочку уха.
– Огниан, – выдохнула Виолетта и стала поспешно расстёгивать пуговицы на его кителе. Её движения были столь порывисты, что Огниан тихо засмеялся.
– Не порви, – он поцеловал девушку в кончик носа и помог завершить начатое.
– Тогда не медли, – парировала она, снимая с его плеч верхнюю одежду и вытаскивая из брюк рубашку. – Скорей. Я так соскучилась, – целуя Огниана в шею, Виолетта теснее прижалась к нему и стала слегка царапать его талию ноготками. – Мне так тебя не хватало. Я задыхалась без тебя, Огниан.
Касаясь щекой её волос, он потянул носом воздух. Запах… Яблочный аромат, сводящий с ума запах желания. Он был особенно свежим и сладким в прохладном зимнем воздухе, что струился через небольшую щель в окне. Он был подобен крохотному огоньку, что ведёт потерявшегося путника по узким тропинкам тёмного лабиринта. Кружит голову и открывает клетку, выпуская на свободу внутреннего зверя, желающего утолить голод.
Теряя контроль, Огниан потянул блузку Виолетты и резким движением разорвал её по краям. Его сознание начало незаметно растворяться в накатывающих волнах возбуждения. Водя языком по шее Виолетты, он порой, слабо покусывая её, оставлял на нежной коже красные следы, пока не наткнулся на чёрную плетёную верёвочку, на которую был подвешен небольшой крестик. К безумному желанию заполучить девушку без остатка примешалась столь ослепляющая и обжигающая ярость, что скулы у Огниана свело судорогой, а из глубины груди вырвался почти звериный рык.
– Не сердись, – поглаживая его по затылку, мягко произнесла Виолетта. – Этот подарок принадлежит не мне, а ей. Ты же знаешь, что Радан… – она хотела было прижаться к губам Огниана, но он отстранился.
– Даже имени его при мне не смей произносить, – процедил он, на что девушка вдруг звонко рассмеялась.