– Даже если мне и суждено стать его куклой, тебя это не касается, – резко отчеканила Авелин, колючим взглядом окинув собеседника. Сделав пару шагов в сторону, тот присел на край стола и, сцепив пальцы в замок, опустил голову. Он выглядел поникшим. Даже цвет его волос перестал отдавать белизной, приобретя оттенок серости.
– Ты моя…
Авелин внутренне передёрнуло от слова «моя». Только от Радана она желала слышать это слово и ни от кого другого, с каким бы подтекстом ни говорилось.
– …подруга, – продолжил после паузы мысль Леон. Кинул взгляд исподлобья. – И я не хочу тебя терять. С ним ты начала меняться.
– Ошибаешься.
– Я надеюсь на это, – уголки его губ, едва приподнявшись, опустились. – Но ты не можешь отрицать того, что у тебя никогда не будет счастливой жизни с Раданом. Ты, я… Да все знакомые с ним знают, от него надо бежать. Его путь устелен Тьмой! Каждый его шаг только приумножает потери и страдания! Ты не будешь счастлива с ним, ибо он…
– Замолчи, – прорычала Авелин. – Тебя это не касается! Не смей его называть…
– Ты понимаешь, что он – твоя погибель? – прервав её, Леон резко встал и пошёл на неё. – Что рано или поздно он или, – скорбь исказила угрюмое лицо, – Огниан могут тебя уничтожить? – всплеснув рукой, он провёл ею по волосам.
– Этого не случится, – как можно спокойнее ответила Авелин, несмотря на то, что внутри неё полыхала ярость. Она знала и понимала, какая жизнь её ожидала рядом с Раданом, но, вопреки всем опасениям Леона, верила, что сумеет найти то решение, которое поможет Радану обрести верный путь. Подскажет, где отыскать ту дорогу, что разведёт его и Огниана в разные стороны. Разлучит их раз и навсегда.
– Авелин, – импульсивный жест рукой, – очнись! – крепко взяв Авелин за плечи, Леон слегка встряхнул её. – Радан…
– Не смей! – пытаясь убрать с себя руки мужчины, она угрожающе зашипела. – Пусти! – оттолкнув от себя Леона, Авелин сделала глубокий вдох. Сейчас она была преисполнена решимости убить любого, кто посмел бы не только попытаться очернить Радана в её глазах, но и кинуть камень раздора в их отношения.
– А говоришь, что не меняешься, – тихо, с укором пробормотал Леон. – Раньше бы ты… –недоговорив, отвернулся и вновь подошёл к камину. – Ответь мне только на один вопрос: пару дней ты с Раданом в заметно потеплевших отношениях, – в его голосе засквозило раздражение с досадой, – и он открыто навязывает тебе свои желания, разве они не меняют тебя? Он отослал тебя охотиться, сказал где, как? Ты убила жертву? Уже порадовала этим его тёмную сущность за ласку к тебе?
… Тягучая субстанция медленно текла по горлу Авелин и, согревая продрогшее тело изнутри, дарила ей ощущение долгожданного побега от всего: мыслей, боли, воспоминаний. Эта мнимая свобода напоминала ей полёт птицы в темнеющих небесах. Скольжение среди бесконечных пушистых облаков, медленно сменяющихся грозовыми. Но пока из них к ней не тянутся чугунные цепи, звенящие оковами на руках и ногах, увлекая к земле; не опутывают шею – колючей, острой проволокой муки, даруя знание лишь как ползать; не растягивают душу – пронзительной глухонемой пустотой. Той самой чёрной дырой, что размывает душу дотла, оплавляя, не оставляя после себя даже горстки пепла. Ни единой её щепотки. Той самой пустотой, вооружённой цепями, что всегда ощущала Авелин, когда рядом не было его – Радана – её дыхания, света, жизни.
Деликатней вонзая белёсые клыки в мягкую женскую плоть, она с наслаждением прикрыла глаза и сделала новый небольшой глоток крови – нектара бытия. Почувствовала, как руки жертвы, милой и славной на вид девушки, крепче вцепились в ворот её пальто. Услышала, как с губ той легчайшим эхом вспорхнул слабый стон и ноткой сладости поплыл по безлюдному глухому уголку парка. Авелин на мгновение замерла. Чуть отстранившись от добычи, заглянула в её глаза, где мирным морем плескалось изящное удовольствие и не было и тени ужаса перед ликом смерти.
– Не бойся, – как можно ласковее сказала Авелин. – Скоро всё закончится. Ты забудешь каждую секунду, проведённую рядом со мной. В моих объятиях, – она провела кончиками пальцев по щеке девушки. – Ты будешь жить. Верь мне, – на её губы легла улыбка. – Мне необходимо немного крови. Для тебя это не смертельно, а для меня это… надежда. Я не смею любимому отказать в его просьбе, – заминка. – И не хочу, – откинув прядь волос незнакомки ей за спину, Авелин обожгла дыханием её умиротворённое лицо, смотря ей прямо в глаза, усиливая гипноз, добавляя дозы. Затем наклонилась к её шее, облизнула кровь, сочащуюся из проколов от клыков. Волна эйфории разлилась по всему телу Авелин, когда она вновь с упоением стала пить истинный наркотик её сущности, но никак не её сердца и души. Жертва сладострастно застонала. Она пребывала в знойном сне, теряя силы от волн наслаждения, и постепенно начала обмякать в чуть качающих её, точно материнская колыбель, руках Авелин.