– Милая, милая девочка, – произнёс он грубым, но приятным голосом, похожим на бархат с вшитыми в него осколками стекла. – Ты столь же хрупка, как выпавший из гнезда воробушек, – ласково и бережно провёл ладонью по щеке Авелин. Она зажмурилась, ожидая удара, но его не последовало. Неуверенно приоткрыв глаза, она встретилась с прямым взглядом мужчины. Где-то в глубине её души, как острие ножа при лунном свете, блеснула надежда. Лучик веры в то, что она ошиблась, неверно истолковав его плотоядную полуулыбку и хищный взор, и на самом деле этот незнакомец не причинит ей боли.
– Сколько тебе лет? – осторожно, словно боясь испачкаться, он коснулся кончиками пальцев её подбородка. Приподнял брови, ожидая ответа.
– Тринадцать, – не смея шевельнуться, заикаясь, ответила Авелин. Мужчина вздохнул и, улыбнувшись, нежно провёл ладонью по её шее. Неожиданно для Авелин его взгляд наполнился восхищением и затаённой теплотой. Даже искры сожаления яркими вспышками на мгновение зажглись в его тёмных больших глазах, но спустя секунду они потухли, не сумев разжечь огонь угрызения совести. Однако Авелин, зная, что это абсурдно, была готова поклясться, что мужчина будет к ней добр. Он не причинит ей зла. Не сделает больно. Она хотела в это верить, и она верила.
Секунды продолжали лениво отмерять свой счёт, но ничего не происходило. Казалось, время, будто желая остановиться, замедлило свой ход. Но стоило только Авелин глухо произнести лишь одно-единственное слово «Прошу», как длинные пальцы мужчины моментально сжали её шею. Пара мгновений – и ей стало нечем дышать. Жадно пытаясь втянуть хоть немного воздуха сквозь пережатое горло, безрезультатно открывая-закрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег, Авелин широко распахнула глаза и с силой вцепилась пальцами в запястья мужчины, стараясь ослабить его хватку. Но он не позволил. Не отпустил. Продолжая спокойно и хладнокровно душить её, он неожиданно нагнулся к Авелин и стал грубо целовать её, покусывая разбитые губы. Ненасытно, больно, до крови, глубоко проникая в рот языком. Задыхаясь, Авелин из последних сил упёрлась руками в его грудь и в ответ укусила его за нижнюю губу. В ту же секунду мужчина грубо толкнул её в сторону. Ударившись головой о выступающий из стены кирпич, она стала медленно оседать на пол. Перед глазами все поплыло. По затылку потекло что-то обжигающе тёплое. Приятное. Убаюкивающее. Авелин хотела немного отползти в сторону, но ноги перестали её слушаться.
– Ненавижу, – прошипела она, когда мужчина, схватив её за волосы, заставил подняться.
– Я знал, сколько тебе лет, шлюха. Если будешь послушной девочкой, я возьму тебя под своё покровительство, – вжимая руками её костлявые плечи в грязную облупленную стену, он прижался к ней всем телом.
Лихорадочно впиваясь пальцами в его бока, Авелин вывихнула себе мизинец. Извиваясь и поддаваясь панике, она инстинктивно начала искать глазами выход, но, не находя его, ещё отчаяннее продолжала бороться.
Скользнув ладонью под перепачканное грязью платье Авелин, мужчина, оставляя царапины на коже, грубо провёл средним пальцем ей между ног.
– Прошу…
– Улыбайся, – прошептал ей он на ухо. – Я хочу, чтобы ты улыбалась, – свободной рукой он сдавил её маленькую грудь.
– Никогда, – ослеплённая яростью, процедила Авелин и вновь попыталась его укусить, но на этот раз у неё не вышло. Получив пощёчину, она чуть не упала, но мужчина вновь прижал её к себе. В его чёрных, как сама бездна, глазах Авелин не увидела ни единого отсвета эмоций. Лишь только Тьма – первозданная и пугающая – отражалась в его сверкающем взгляде. На губах играла предвкушающая улыбка, точно мужчина оценивал фрукт, который собирался съесть. Или лошадь, что пожелалось оседлать. Авелин чувствовала себя беспомощной. Её сознание, точно желая уберечь свою хозяйку от нового прилива боли и ужаса, постепенно теряло чёткость и силилось отключиться, пытаясь переступить тонкую грань сна и яви.
Забавляясь, мужчина умышленно медленно расстегнул молнию платья, спуская его с худых плеч, и немного ослабил свою хватку. Глотая слёзы, Авелин потянулась вслед за одеждой, за что тот, перехватив её руку, слегка заломил ей и так вывихнутый палец, угрожая его и вовсе сломать. С губ Авелин слетел крик, и она упала на колени.
– Не стоит кричать, лучше улыбайся, – расстёгивая ремень брюк, шёлково произнёс он. – И не бойся, – короткая пауза, после чего он ткнул носком обуви Авелин в живот. Упираясь ладонями в пол, она подавила в себе стон от боли. – Будет больно, я тебе обещаю, – и, словно в подтверждение своих слов, мужчина схватил одной рукой её за волосы, приподнял, ставя на колени и, разжал её челюсть. Авелин передёрнуло. В следующий миг, когда глубоко во рту оказалась мужская плоть, её горло сдавили рвотные спазмы.