Распахнув ресницы, она отошла от зеркала, приняв решение заглянуть в соседние комнаты.
«Надеюсь, Леон или Велия смогут меня увидеть? Они показались мне более разговорчивыми и понимающими, чем Радан».
– Радан, – тихо сказала она и недовольно поджала губы.
Милена подошла к зеркалу, которое находилось в гостиной. Комната оказалась пуста. Где-то вдалеке тикали настенные часы.
Неожиданно входная дверь хлопнула. Послышалась лёгкая дробь каблуков. Через мгновение появилась молодая девушка. Её волосы цвета пшеницы были сплетены в тугую косу, а глаза скрывали солнечные очки с крупными круглыми стёклами. В ухоженных руках она держала ветви сирени.
Девушка положила цветы на тумбочку. Небрежно швырнув сумочку на стол, подошла к окну. Её движения были резки, внутри неё явно бушевал вулкан, а она всеми силами старалась сдержать его обжигающую лаву. Пара секунд, и шторы задёрнуты – гостиная погрузилась в полумрак. Незнакомка замерла, словно прислушиваясь. Милена не двигалась. Почему-то именно сейчас ей не хотелось быть замеченной. Девушка глубоко задышала. Её грудь под белоснежной блузкой беспокойно поднималась, рывками опускалась. Она отвернулась от окна и привалилась спиной к стене. Нервно бросив очки в сторону, закрыла глаза ладонями и стала медленно сползать на пол, падая, словно подстреленная лань. Губы искривились в немом рыдании, пальцы изогнулись. Девушка обхватила себя за колени и откинула голову назад. Из-под опущенных ресниц по нежным щекам скатилась пара слезинок.
– Почему? – надломлено прошептала незнакомка. – Чем я заслужила твой гнев? Я всегда верила в тебя, а ты меня предал… – Она начала слегка качаться вперед-назад. – Я так надеялась, что когда-нибудь придёт время или в важную для меня минуту ты поможешь, ты будешь рядом, протянешь руку помощи. Но, увы, – её начала бить мелкая дрожь, – одна ошибка, один промах и секундный соблазн всё изменил и испортил. Теперь нельзя ничего исправить. Время не повернуть вспять, грехи не замолить. Всё это бессмысленно.
Приоткрывая глаза, девушка опустошённым взглядом посмотрела в сторону. На цветы.
– Я всегда была лишняя. Для родителей, для друзей, даже учителей. И для тебя. Ещё и для тебя! Никому не нужная.
На мгновения она зажмурилась и сжала ладони в кулаки.
Милена, точно ощущая себя этой незнакомкой, почувствовала, как по телу потёк озноб, в груди с левой стороны что-то мучительно заныло. Словно рубцы давно нанесённой раны затрещали, грозя расступиться. Обида острыми зубами вцепилась в душу, сбивая дыхание, затмевая разум.
– Чем я тогда провинилась? Какое зло может идти от невинного ребёнка? – со стоном проговорила девушка, но в её голосе отчётливо стало слышаться зарождение ярости и негодования. – А потом ты подарил меня им! Этим зверям! Мразям! – вскакивая на ноги, она схватилась за голову. Её лицо искривила гримаса гнева. – А потом ты отнял у меня её! Мой луч солнца! Мой свет! Мою маленькую Айми! – верхняя губа немного приподнялась, приоткрывая вид на ровные зубы с выделяющимися клыками. В глазах девушки засиял отблеск бешенства и злости.
– Нет ничего удивительного, что я согласилась на сделку. Я потеряла в тебя веру! – посмотрев на зашторенное окно, девушка, переплетя пальцы, стала мерить гостиную быстрыми шагами. – Ты отвернулся от меня сразу же, как я появилась на свет. Стала дышать. Ходить по созданной тобою земле! И сейчас, – она помедлила, прежде чем закончить фразу, – тебя нет рядом…
Остановившись в центре комнаты, она застыла. Прикрыла глаза и постаралась дышать равномерней.
– Давняя обида изнуряет, гложет непониманием и отрицанием, но не она мне сейчас так страшна, как та, жгущая душу боль, которая длится вот уже семь с половиной лет.
Губы скривились, лёгкий румянец на щеках незнакомки испарился. Вены отчётливо выступили на её запястьях. Взгляд карих глаз скользнул по цветам. Милена проследила за ним, осмотрев тюльпаны, нарциссы, сирень. Подлетая к вазам, девушка с грохотом и истеричным смехом стала бить их об пол, кидать в стены. Звук разбивающегося хрусталя и фарфора звонким эхом заколебался в комнате. С глаз незнакомки сорвались чистые, как утренняя роса, слёзы.
– От цветов нет никакого прока! – кидая очередную вазу в сторону, гневно воскликнула она, сердито всплеснув руками. – Он ничего не видит! Не замечает! Я глупая. На какое безрассудство надеюсь?! Ему без разницы. Пора мне с этим свыкнуться! Ему в-с-ё р-а-в-н-о! Мы не виделись месяц, и что?.. Встретились. А он... он лишь слабо кивнул, приветствуя, как проходящую мимо соседку, – хватаясь за голову, она бесшумно осела на колени и склонилась к ним, словно кто-то сломал её пополам. – Ему плевать... Наивная, глупая... слишком грязная для него. Касаться меня ему омерзительно... Конечно, так. Меня саму от себя тошнит.
Милене очень захотелось утешить незнакомку, дотронуться её щеки. Дать надежду, что всё будет хорошо, не стоит отчаиваться. Ведь она, девушка из загадочного дома, живая и настоящая. Не заключённая неведомого мира. У неё есть сотни возможностей всё изменить, всё исправить. Осуществить свою мечту, свои желания. Нужно лишь, несмотря на все трудности и невзгоды, идти вперёд и только вперёд. Ведь совершая ошибки, получаешь бесценный опыт и возможность их не повторять. Ты закаляешься. Учишься. Ни в коем случае нельзя сдаваться и переставать бороться. Нужно цепляться за жизнь.
Девушка приподняла голову. Потекшая с ресниц тушь перепачкала её щёки. Губная помада смазалась косыми розовыми разводами, замарав подбородок. Привставав на ноги, незнакомка шатающейся походкой приблизилась к стене, у которой стоял сервант. На пару мгновений она пропала из поля видимости Милены. Раздался звук двигаемой мебели, не очень громкий, вероятно, переставляли кресло или стол. Мгновение, и девушка вновь стала видимой Милене. Но сейчас она держала в руках картину. Лицо озарила горькая улыбка.
– Глупая, – взяв рядом висящий кинжал, она полоснула по полотну. – Не имеет значения.
Слёзы упали на кромсаемый холст с изображением окруженного лесом поля, где среди ромашек возле черной лошади спиной к созерцающему полотно стояли Радан и она. Девушка присела в кресло и прижала к груди изуродованную картину.
Крика, обращённого в пустоту, никто не слышал, кроме Милены. Дальше были лишь тихие, приглушённые всхлипы. Милена почувствовала себя гадко. Она словно видела себя со стороны. Но жалость к незнакомке была сильнее.
«Кто знает, быть может, она меня услышит».
Стоило лишь Милене приподнять руку, чтобы постучать в зеркало, как скрипнула дверь.
Снимая на ходу шляпку и перчатки, Велия вбежала в гостиную и, осмотрев её беглым взглядом, подошла к девушке. Положив руки на её худые плечи, чуть слышно позвала:
– Авелин… – тишина служила ответом. – Что тут произошло? – нагибаясь к ней, Велия приобняла её, утешая.
– Не замечает, – сквозь затихающие рыдания промолвила Авелин. – Не принимает. Бессмысленно, – сбивчиво добавила она. Слегка приподняла голову, заглядывая в ярко-зелёные глаза подруги. – Истерика прошла. Не принимай во внимание. Минутная слабость. Сегодня слишком солнечно. В такие мгновения желается радости и счастья, но, знаю... я их не достойна.
– Не говори глупостей. Скажи ему прямо, – неуверенно прошептала Велия, отведя взгляд в сторону.
Милене показалось, что та не до конца искренна с Авелин, точно скрывает от неё что-то.
– Нельзя, – покачав головой, Авелин поднялась на ноги. Выдохнула. – И я понимаю его. Ему противно... это не изменить. Забудь всё, что я сказала. Всё, что ты сейчас видела, – спокойно и уверенно, но со стальными нотками сказала Авелин. – Тема закрыта.
– Но тебе надо разрубить этот гордиев узел. Так не может вечно продолжаться, – парировала Велия. – Знаю, ты не привыкла жаловаться. Не привыкла делиться болью. Сама со всем справляешься. Без чьей-либо помощи. Но это неверно. Так нельзя. Ты себя съедаешь изнутри.
– Поможешь прибраться? Не хочу, чтобы он увидел весь этот беспорядок и почувствовал себя виноватым. Он ни при чем. Я всё сама... – игнорируя слова собеседницы, буднично сообщила Авелин и начала собирать осколки ваз. Она совершенно успокоилась, но взгляд её был отсутствующий, тусклый и безжизненный.
– Да, конечно, – чуть слышно произнесла Велия. – Я помогу тебе убраться, – её глаза странно блеснули.
Милена, опустив взгляд, отошла от зеркала.