– Но ты зол.
– А по-твоему, я должен радоваться, когда мне всячески намекают, что впереди ждёт нечто схожее с Адом, и при этом говорят загадками, утверждая, что если мне скажут всё напрямую, то я ни черта не услышу? – он оскалился.
– Нет, не должен.
– Скажи, – положив ладони на плечи Милены, он чуть отстранился, желая увидеть её лицо, – ты можешь мне рассказать хотя бы о том, почему твоя внешность изменена?
– Да, – немного помедлив, она отступила и присела на край постели. Радан последовал её примеру. – Наши с тобой судьбы соединились абсолютно случайно, – пауза. – Наверное, – улыбка. – По крайне мере, мне так сказали.
– Сказали, – протянул Радан. – Кто? – вынув чистый платок из кармана куртки, сложил его втрое и прижал к ране Милены. На миг их пальцы соприкоснулись, и будто ток проскочил между ними, когда она поднесла руку к шее.
– Не могу ответить… – упавшим голосом.
– Хорошо, – сдерживая раздражение.
– Первый толчок произошёл… – Милена скользнула ладонью по колену Радана.
Он нахмурился. Нащупав его руку, она переплела свои пальцы с его. Он не стал сопротивляться, внимательно слушая каждое её слово, чтобы после, прокручивая их разговор в голове раз за разом, суметь во всём разобраться.
– Когда Огниан отдал крест Виолетты моему брату. Предполагаю, что именно это и запустило весь дальнейший механизм. Но может, я и ошибаюсь, – вздох. – Второй – когда ты помог Алану уйти из жизни. И последний – когда я совершила самоубийство. Эти три события и послужили катализатором раскручивания клубка, который ты и Огниан создали... в детстве.
– В юношестве, – Радан поправил Милену.
– В детстве, – не согласившись с ним, повторила она более уверенным голосом.
– Как я понимаю, мне не стоит спрашивать, почему? – закатив глаза, раздражённо поинтересовался Радан.
– Верно.
– Продолжай, – он повёл плечами.
– За то, что взяла грех на душу, я должна была уйти в вечное скитание по земле; ежеминутно, ежесекундно чувствовать боль от содеянного. Боль, что со временем стёрла бы все мои воспоминания. Совершенно все – о брате, родителях, жизни… Моя душа должна была стать неприкаянной, отвергнутой небом и не принятой Адом. Но высшие силы – Тьма и Свет – очень долгое время искали лазейку, чтобы развести ваши с Огнианом дороги в разные стороны; дать каждому из вас то, что вам предначертано судьбой. А я была невидимой нитью связана с вами. Поэтому они решили рискнуть. Прости, – она положила голову на плечо Радана, – но весь их план я не вправе рассказать, потому как и у стен есть уши, а он ещё не завершён.
Часы пробили ровно шесть.
– По всем правилам и законам равновесия я должна была расплатиться за грех, поэтому в наказание за моё отступничество от жизни и для очищения души меня заключили в зазеркалье. За ним находятся несколько миров вселенной, которые порой, касаясь граней, проникают и в наш. Не только люди в редких случаях могут что-то или кого-то увидеть в зеркалах, но также и сверхсущества – вампиры, посланники... Но, в отличие от людей, пьющие кровь могут что-то узреть не на мгновение, а на всё то время, пока призрак или фантом, пусть и за чертой, стоит возле зеркала.
– Прежде я никогда никого и ничего не видел.
– Правильно, – по интонации Милены Радан понял, что она улыбнулась. – Сущности иных миров живут за стеной зазеркалья. Им редко удаётся прорваться. Но я ведь, если так можно сказать, была как раз на грани. Это была плата за мой грех. Я должна была смотреть, как живут люди, осознавая, что меня уже нет с ними и никогда не будет. Также я, сама того не зная, должна была найти тебя, чтобы узнать всю правду о брате, о родителях и после, раскаявшись, получить шанс – единственную возможность – на искупление. Он редко кому даруется, но мне повезло, – короткий смех, – я его обрела, – она медленно начала поглаживать ладонь Радана. Он чувствовал, сколь стали прохладны её пальцы. – Но чтобы ты поведал мне истину, ты должен был этого захотеть. А ведь ты бы не стал сразу же разбираться в моей проблеме, выгляди я иначе. Не так ли?
– Возможно, – он пожал плечами. – Это бы зависело от моего настроения.
– Вот именно, – Милена кивнула. – А медлить было нельзя, как ты уже знаешь, когда мы с тобой встретились, начался обратный отсчёт отпущенного мне времени. Стань я неприкаянной душой, блуждающей по Земле, я лишилась бы всех воспоминаний. После нашей встречи время помчалось галопом, счёт пошёл уже не на годы, а на недели, дни. Это первое объяснение, почему мне изменили внешность. Второе, – она положила голову на плечо Радана, – это почему я сейчас здесь. Самоубийство – это один из самых страшных грехов, поэтому я не могла рассчитывать на лёгкое искупление. Хотя тридцать лет в зазеркалье и врагу не пожелаешь, однако это гораздо лучше, чем навечно уйти в забвение, где существует боль и ничего более. Поэтому, вернув меня в мир живых, у меня стёрли все воспоминания, которые должны были вспыхнуть после того, как мы встретимся.