– Мама, – тихо сказал он, но она не услышала его. Не увидела, когда прошла мимо. Подойдя к спящему мужу, Невена аккуратно потрясла того за плечо.
– Ян, любимый, – ласково позвала его.
Тот неохотно разлепил веки и затуманенным взглядом посмотрел на Невену.
– Иди в спальню, – поцеловав его в висок, она с нежностью погладила по голове. – Тебе необходимо отдохнуть, а мне – убраться, доготовить пирог. Радан очень ждёт его в свой день рождения.
– Золушка ты моя. Тебе надо себя беречь, – обвив рукой талию жены, он поцеловал её в живот и усадил к себе на колени.
– Ян, – улыбнувшись, протянула имя мужа Невена. – Отпусти, а то… Запах. Мне дурно.
– Прости. Больше не буду, но я же не мог не отметить такой праздник, как…
Договорить ему было не суждено. Из соседней комнаты подобно взрыву внезапно прогремел выстрел, после чего воцарилась столь мёртвая тишина, что казалось, и время, резко остановилось.
Миг продлился вечность, и она молниеносно окончилась. Ян и Невена, испуганно переглянувшись, вскочили на ноги и побежали в комнату, куда совсем недавно ушёл мальчик. Радан, находившейся ближе к детской спальне, чем его родители, быстрее оказался в ней.
– Радан! – встревоженный голос Авелин.
… Очутившись в комнате, Радан оглянулся. Никого. Тишина. Темнота.
– Радан, пожалуйста, пусти!
… Ног Радана неожиданно что-то коснулось. Он посмотрел вниз. Ребёнок. По-турецки сидя к нему спиной и повернув ладони вверх, он молча покачивался влево-вправо, влево-вправо.
Из-за скудного освещения – в спальню лился только свет с улицы – Радан не мог разглядеть, он ли это маленький сидит у его ног или кто-то другой. Не имея возможности двигаться, так как тело внезапно будто сковали невидимыми цепями и залили свинцом, Радан зарычал. Клацнув зубами, попытался вырваться из странных и не поддающихся никакой логике оков. Но у него ничего не вышло. Чем больше он сопротивлялся, тем сильнее на его руках и ногах завязывались мёртвые узлы, тем хуже он что-либо видел и слышал. Он, не сдаваясь, сделал глубокий вдох и уловил в помещении запах пороха и вкус меди на языке.
Свежая кровь. Радан ощущал её манящий аромат, но не мог понять: почему не сразу определил её запах? Почему так плохо видит во тьме? Почему его что-то держит? Почему?..
– Радан, пожалуйста…
… Отведя взгляд от мальчика и посмотрев немного вперёд, Радан разглядел во тьме что-то белое и маленькое. Детская обувь, понял он.
– Радан, хороший мой! – неожиданно раздался за его спиной взволнованный голос матери. – Нет, – точно не веря в происходящее, прошептала она. – Нет. Нет. Нет!
Мать поравнялась с ним, запустила пальцы себе в волосы и упала на колени.
– Нет! Нет! Нет! – отчаянно, будто теряя рассудок, закричала она. – Ян, Ян… – задыхаясь, она поползла вперёд, зовя мужа.
– Невена, встань! Бери Радана и уходи!
В голосе отца Радан впервые услышал панику.
– Ян, Ян…
Схватив жену под руки, тот помог ей подняться.
– Вызови врача! – Ян аккуратно встряхнул за плечи Невену.
Когда он смотрел на лица усопших родных из картин прошлого, внимание Радана неожиданно привлёк красный луч, мелькнувший в окне, которое через мгновение оказалось заколоченным.
Секунда, две – и его родители, рассеявшись в воздухе, исчезли. Стало не видно ничего и никого, кроме покачивающегося ребёнка. Внезапно в грудь Радана ударила чья-то каменная рука, а вокруг шеи обвились змеи безысходности и полной потерянности. На спине будто кто-то начал выжигать кельтский крест. Мир, искажаясь, скукожился. Ледяная тьма обдала Радана своим дыханием, но отчего-то не сумела принять его в объятия. В глаза ударил яркий свет. Голову сильно сжали, и он невольно зажмурился. Ему сделалось так больно, что если бы он мог, то согнулся бы пополам. Сознание будто расщепили, разломили на две части – Радану казалось, что в нём начало жить другое существо.
– Радан, мне больно. Больно…
Словно в тумане он расслышал робкий голос Авелин.
Резко открыл глаза и сразу же встретился с испуганным взглядом.
– Прошу, пусти…
– Что… – разжал объятья, ощущая внутри себя полную пустоту, пропитанную странным предчувствием беды.
Ловко выскользнув из-под его рук, Авелин села на край постели и стала потирать плечи, которые, видимо, сильно болели.
– Пташка… – он чувствовал себя абсолютно потерянным. Картинки сна, не желая отпускать его, до сих пор мелькали пятнами перед глазами.
– Видимо, не только меня мучают кошмары, – немного опасливо, но сквозь улыбку мягко заметила Авелин. – Ты так сильно меня сжал, что казалось, ещё совсем чуть-чуть, и ты переломаешь мне все кости, – едва слышно произнесла она.
– Не хотел, – непривычное чувство вины. Расстояние между ним и любимой воспринималось сердцем болезненно. Приблизившись к Авелин, Радан, аккуратно погладив её по плечам, стал их целовать.
– Знаю, – Авелин сжала его руку. В глубине её глаз плескалась нежность. – Что тебе снилось? – участливо поинтересовалась она.
– Что-то вроде кошмара, хотя в нём не было ничего страшного. Но ощущения такие…
– Неприятные, – договорила за него она.
– Да, – он кивнул. – Не обращай внимания, – Радан бережно привлёк её к себе и закрыл глаза.
«Слишком насыщенный день, – подумал он, прижимая к себе Авелин. – Моей голове срочно требуется перерыв. А то ещё не такая ересь может привидеться». С этими мыслями он через некоторое время вновь уснул, но на этот раз без сновидений.