Заминка.
– Потому что, Авелин, что?
– Потому что у него Милена? – она опустила голову. – А меня берёшь с собой потому, что чувствуешь ответственность. Совесть не позволяет оставить. Радан, ты скажи как есть. Я приму, и слова не скажу.
– Авелин, – на выдохе сказал Радан и разжал пальцы. – Прекрати нести вздор. Честное слово, на сегодня он меня опустошил, – проведя ладонью по её влажной щеке, он поцеловал Авелин в лоб. – Я уже говорил: мне нужна только ты. Сколько раз мне это тебе повторять? Почему ты не можешь в это поверить? Как ещё доказать? – нежно тронул её между ног. Улыбнулся.
– Боюсь.
– А ты не бойся, – он погладил ей грудь, едва касаясь сосков, и подарил невесомый поцелуй губам. – Я с тобой.
Авелин провела пальцами по его торсу.
– Побудь со мной ещё, – она обвила руками его шею и встала на носочки. – Пожалуйста. Прости мне мою наглость, мою просьбу, но… Радан, я больше не могу. Устала, нет сил. И мне страшно, безумно страшно. Всё время кажется, что я вот-вот потеряю тебя. И холодно… – Авелин прижалась к его щеке своей. – Сейчас я нуждаюсь в тебе как никогда. Да, я сделаю всё, как ты пожелаешь, как ты решишь. Но… Радан, пожалуйста, любимый мой, подари мне сутки, в которых не будет ни Милены, ни Огниана, ни прошлого – твоего или моего – ничего, что бы хоть как-то могло опечалить нас. Я больше не могу. Позволь нам забыться. Совсем ненадолго… А потом мы что-нибудь обязательно придумаем. Дай мне силу. Подари мне сказку.
– Авелин… – Радан точно стоял на распутье. Его тёмная сторона призывала незамедлительно пойти по тропе мести и ненависти, а светлая – уступить девушке, которая не видела своего существования без него. Девушке, которая из-за него и его прошлого была надломлена, и не хватало совсем чуть-чуть, чтобы бесповоротно её сломить. А он ведь только что овладевал ею, давая надежду.
Чаша весов замерла. В эту минуту чёрное и белое в его душе имело одну силу.
Выбор. Только от него сейчас зависело, кто на сей раз победит – мрак или свет.
– Останься со мной, – Авелин обхватила ладонями лицо Радана. – Ты мне нужен, – не дожидаясь ответа, она коснулась его губ своими. На несколько секунд завела язык к нему в рот. Замерла, словно опасаясь продолжить.
Заглянув в глаза Авелин, в которых мелькал страх, разбавленный нежностью и желанием, Радан запустил пальцы в спутанные волосы цвета пшеницы. Поддавшись сладкому порыву, он стал целовать её так бережно, как только мог, стараясь не причинять боли мягким губам. Авелин смежила веки. Её руки опустились на его плечи и стали робко, подрагивая, стягивать с них куртку. Радан не препятствовал. Аккуратно прижимая к себе Авелин, он сделал выбор. И пусть неудовлетворённость из-за отложенной на день мести грызла его изнутри, скручивала нервы и полосовала иглами по венам, он чувствовал несвойственную для себя лёгкость в сердце и разуме, которую ему способна была подарить только Авелин.
Все проблемы будто стёрли невидимым ластиком со страниц его судьбы.
Впервые в жизни ласки Радана были воздушны и невесомы, как летний пух одуванчика. Его собственные ощущения ушли на второй план. Сейчас для него было важно то, что испытывает Авелин. То, как она тянется к нему. То, как позволяет его языку, касаясь нёба, зубов, играть с её. Он хотел почувствовать, как Авелин растает в его руках, будто мороженое на солнцепёке, а он сам утонет в её шёпоте, повторяющем в страстной мольбе его имя. Желал увидеть, как её ресницы затрепещут, словно тоненькие бархатные крылья мотылька, когда она, желая, испытает наслаждение.
Радан не спешил. По-хозяйски блуждая руками по спине и бёдрам Авелин, он пробуждал её чувства и обострял их, увлекая в мир ярких, как летящие в космосе кометы, эмоций. Он впитывал пьянящую пряность её губ, как только что взошедший росток впитывает жизненно важные капли влаги из почвы, орошённой ночным дождём. Касаясь её шеи у следов укуса, он злился и был готов поменять решение и уйти, найти Огниана, чтобы разорвать его глотку клыками, утопить в грязи и крови. Вырвать позвоночник и пустить его останки на корм рыбам, которые, впрочем, побрезгали бы такой едой, оставив части разорванного трупа гнить на самом дне.
Но дыхание Авелин, её робкие поглаживания по плечам и шее Радана, её губы и поцелуи сдерживали его. Возвращали к ней, отпугивая Тьму, которая пыталась разлиться ядом по его венам и завладеть всеми мыслями.