– Ант, а ты знаешь, что астра означает на языке цветов? – коснувшись кончиками пальцев пожелтевших по краям лепестков, она, будто оценивая на цвет содержимое бокала с вином, покрутила цветок в руках. – «Я люблю тебя больше, чем ты меня», – шёпотом. Она кинула на него исподлобья изучающий взгляд. – Так что на твоём месте я была бы более осторожна в подобных подарках, даже если срок их жизни почти истёк.
– Узнаю влияние Радана, – Ант устремил свой взор на утонувшее в жёлто-красных всполохах солнца небо, проглядывающее сквозь кроны полуголых деревьев. Лёгкий ветер, несущий пыль дорог, заиграл с концами его густых прямых волос. – Учти, прелестная леди, я никогда ничего не делаю просто так. Во всём есть свой смысл. Нужно лишь уметь его разглядеть.
– И что же ты хотел мне сообщить таким жестом? – Велия опустила голову. Огненно-рыжая чёлка упала на её лицо, скрывая глаза. К щекам прильнула кровь. Облизав губы, Велия непроизвольно улыбнулась. Отчего-то встреча с Антом напоминала ей скорее свидание, чем деловой разговор, который всё же вселял в неё страх. Но этот страх был сколь отвратительным, как липкий след, тянущийся за уползающим от изъеденного листа слизнем, но и столь приятным, будто лёгкое касание раскрывшегося бутона розы к губам.
– Я знаю язык цветов, – сахарно ответил Ант и, повернувшись лицом к Велии, заботливо заправил её волосы за ухо.
– Тогда, – дыхание на миг перехватило, – ты любишь меня. Всё ещё любишь, – она пытливо заглянула в его глаза, но так и не сумела отыскать в них ответа. Лишь чёрные зрачки, подобные бездонной пропасти, растворяющие любые – и малые, и большие – звёзды, расширились. – Но тебя не устраивает то, что…
– Верно, – кивнув, Ант забрал из рук Велии цветок. Погладив кончиками пальцев лепестки, он ухмыльнулся. Едва уловимое движение – и лепесток, кружась в воздухе, полетел вниз. Движение – ещё лепесток. Ещё. Один за одним. Это не было милым гаданием, как на ромашке. Это было разрушением – каждым движением пальцев Ант по чуть-чуть лишал цветок его первозданной красоты. Добивал её. С каждым лепестком из цветка уходила частичка жизни, пока от него не остался только голый стебель. Ант кинул его на землю. – Этому должен прийти конец.
– А тебя нисколько не смущает, что для того, чтобы освободить своё сердце от любви к Радану, я должна…
– Нет, – перебивая её, холодно ответил Ант. Лицо его ожесточилось. Подбородок вздёрнулся вверх. – Я долго ждал и терпел. Ещё немного боли сделает гораздо слаще мечту на моих губах. У всего есть своя цена.
– Ты и вправду так сильно меня любишь? – Велия окинула его игривым взглядом. – Столько ведь лет уже прошло…
– Велия, – он неожиданно, как когда-то давным-давно, с трепетом произнёс её имя. Спустя секунду властно накрыл её ладонь своей – неестественно жаркой, почти обжигающей.
Велия закусила нижнюю губу, но руку не отдёрнула, точно кто-то под угрозой смерти запрещал ей это сделать. Сердце пропустило удар. Несмотря на то, что воздух вокруг неё был свеж и холоден, она вдруг стала задыхаться. Лёгкое оцепенение охватило её тело.
– Помнишь, как я – юноша из бедной и верующей семьи – ухаживал за тобой, но ты не воспринимала мои чувства да и меня самого всерьёз! – резко, но с нежностью. – Как в день твоей свадьбы с Родолфо я прибежал к твоему дому и, стоя во дворе, отчаянно звал тебя, а ты… – горькая улыбка. – Ты даже не подошла к окну, ибо я и мои терзания тебе были безразличны. А ведь друзья твоего жениха схватили меня и, как бездомную дворняжку, выкинули на улицу, – сквозь зубы.
Отдёрнув ладонь от Велии, Ант скрестил на груди руки. Глаза его, потемнев, лихорадочно заблестели. Велия не шелохнулась. Она всё ещё продолжала ощущать тепло касания Анта, будто его ладонь по-прежнему покоилась на её ладони.
– Помнишь, как ты, вернувшись из Берлина, из своей поездки к дядюшке Бакли, стала сама не своя? Была замкнутой… Как к вам с супругом в гости приехали Натали с Леоном? Как ты продолжала меня игнорировать? Как ты… – пауза. – Внезапно для всех погибла, – едва слышно. – Помнишь? – требовательно.
– Помню, Ант, – прошептала Велия, нутром ощущая, как от него исходят смертельные волны недовольства и раздражения. – Я всё помню. Но к чему ты клонишь? – как можно мягче поинтересовалась она.
– Весь мир тогда для меня рухнул, превратился в руины, где среди пыли и грязи не было ни лучика солнца, ни веры, ничего. Одна пустота. Я был жив, но в то же время был мёртв. Понимаешь? – он окинул Велию цепким, полным одновременно злости и боли взглядом. – Не знаю, – уже спокойнее и безэмоционально, – благодаря Господу или благодаря Дьяволу – это уже не важно, – он махнул рукой, – но спустя пару месяцев судьба свела меня с Раданом. Он спас меня от шайки негодяев. И тогда я узрел, что есть не только Свет, который, как я считал, предал меня, отобрав тебя, но и Тьма. Истинная Тьма. Живая. Настоящая. Которую можно почувствовать. К которой можно не только прикоснуться, но и впустить в себя. Стать её частью, – резко повернувшись к Велии всем телом, колдун стал ласкать её взглядом, который показался ей безумным.