– Да, но…
– Значит, она вернулась туда, – задумчиво. – Ждёт чего-то, не спешит уезжать.
– Авелин! – вскрикнул он. – Во-первых, с чего ей жить в этом пансионате, ведь он для слепых, а она…
– Леон, извини, но мне пора, – чётко произнесла Авелин, поняв, что нельзя тянуть время. Уже вечер. Радан дал ей свободу ровно на два часа. Значит, требуется постараться в них уложиться.
– Не сходи с ума! Одумайся! – в карих глазах отразились растерянность и лёгкая ярость. – Да пойми ты, что…
– Леон, – студёно, – прости, но тебя это не касается.
Авелин подошла к нему.
– Я встретилась с тобой, чтобы сказать большое спасибо за всё. Я это сделала. Позволь мне теперь дальше решать, как поступать.
– Авелин… – он протянул руку, чтобы ладонью коснуться её щеки, но она отпрянула.
– Прощай.
– Я обещал Радану привезти тебя домой.
– Ты знаешь, что Огниан на меня не нападёт, – Авелин чуть склонила голову вбок. – По крайне мере сегодня. Сейчас. Поэтому не стоит волноваться, – коснувшись шёлкового платка на шее, поправляя его, она случайно задела небольшую рану от укуса. Лёгкая боль вызвала на её лице не искажение мучения, а мягкую улыбку. Впервые в жизни она почувствовала себя цельной, а не разбитой на мелкие осколки. Сильной, но не из-за надвигающейся ночи, а из-за мужчины – из-за Радана и той уверенности, что он вселял в неё. – Я скажу Радану, что ты довёз меня до дома.
– Да дело не в этом! – Леон всплеснул руками.
– Прощай, Леон, – шаг назад. – Прощай… – обойдя его, Авелин ступила на тропу, чувствуя себя так, словно та вела не из аллеи, а в новую жизнь, где горестям и бедам не было места.
– Ты слепа любовью, как когда-то я слеп ею был, – услышала она за своей спиной печальный голос Леона, оставшегося стоять на месте. – Но надеюсь, тебе, в отличие от меня, повезёт, – едва слышно добавил он.
Авелин улыбнулась.
Спустя полчаса она оказалась пред калиткой, за которой находилось в окружении небольшого сада четырехэтажное здание. Втянув носом воздух, ища в нём свежий запах Милены, Авелин скользнула взглядом по светящимся окнам и огляделась. Убедившись в том, что поблизости никого нет и никто за ней не наблюдает, она поспешила внутрь пансионата. Очутившись в коридоре, она, будто крадущийся вор, на носочках подошла к дежурному посту, надеясь, что в данный момент на нём не будет медсестры или врача. Удача была на её стороне. Уголки губ Авелин приподнялись. Подбежав к столу, она стала судорожно искать записи, в которых была бы информация о том, в какой палате проживает Милена. Потратив на это чуть меньше минуты, она узнала что хотела.
– Сорок первая, – прошептала Авелин и направилась к лестнице.
Ступая по ступенькам, она прислушивалась, нет ли кого-то поблизости. Радовалась, что всё складывается наилучшим образом. Между вторым и третьим этажами она столкнулась со стариком, который, едва шевеля ногами, выходил из палаты. Встав к нему вплотную, Авелин заглянула ему в глаза.
– Ты меня не видел, – уверенно произнесла она, применяя гипноз. Старик кивнул.
Поднявшись на четвёртый этаж, Авелин подошла к нужной двери, которая была слегка приоткрыта. Чуть помедлив, поцеловала кольцо на безымянном пальце и как можно тише вошла внутрь палаты. Она сразу увидела Милену. Сидя за столом, та в солнцезащитных очках пила из кружки. Авелин догадалась, что это был чай с лимоном: его насыщенный аромат плыл по комнате. Авелин поджала губы, смотря на Милену, слушающую новости по радио. Если раньше ей было немного жаль её, то теперь песчинки жалости снёс ветер ненависти.
Стараясь не выдать своего присутствия, Авелин на носочках по ковру тихо подошла к приоткрытому окну. Дотронувшись до рамы, она распахнула его шире. Скрип тут же нарушил тишину.
– Я новая медсестра, – быстро сказала Авелин, гнусавя, стараясь изменить голос. – Прошу прощения, что потревожила… – заметив на губах Милены улыбку, больше похожую на усмешку, она запнулась. – Подойдите, пожалуйста, сюда, – уверенно сказала Авелин. Но в душе она опасалась, что Милена спросит её: «Зачем? Что вам нужно?» Ведь из-за отсутствия времени она не успела придумать какие-то правдоподобные ответы. Авелин знала, гипноз на слепую не подействует. Значит, если со стороны Милены пойдёт расспрос, придётся применять силу. И кто знает, возможно, девушка успеет крикнуть. Поднять шум. Привлечь внимание санитаров, и тогда жертв станет больше. А Авелин искренне этого не хотела.