– Грехом умерщвлена душа твоя, возврати её к жизни слезами [1], – шёпотом произнёс Радан. – Милена Либшер, – уже отчётливо сказал он и мягко улыбнулся. Милена, словно ударенная током, приподняла на него свои глаза. – Это ведь твоё полное имя? Дочка Марты и Войтеха, сестра Алана, – Радан неспешно подошёл к зеркалу. – Я только одного понять не могу. Почему на снимке, – он развернул фотографию к Милене, – изображена блондинка, лежащая на полу в крови, а не брюнетка? Почему случились такие метаморфозы?
Милена судорожно сглотнула. Непроницаемый туман затмил сознание. Она видит и слышит, но ничего не понимает.
– Я не знаю, – опуская свой взгляд, чуть слышно сказала Милена. – Не представляю, почему так произошло. Я не вижу себя в зеркалах, которые меня окружают. Я слышу и вижу людей, а они меня – нет! – голос сорвался. – Это мой Ад? – она несмело и со страхом заглянула в глаза Радана.
– Шутка Дьявола. Наказание Бога. Что тебе ближе, то и выбирай.
Милена прикрыла лицо ладонями и потёрла пальцами веки. Ей отчаянно захотелось вдохнуть свежего воздуха – чистого, растворяющего всё чёрное и гадкое, способного разъесть всю грязь внутри её души.
– Мне следует по-особенному молиться? – в голосе вязкое отчаянье. – Но как? Я не знаю…
– Молитва к Богу всякая доходна. А какая именно, об этом мы не знаем. Он один Судия праведный, а мы можем ложь признать за истину [2], – уголки губ слегка приподнялись вверх. – Молись и властвуй.
Судорожный вздох слетел с губ Милены.
– Помоги мне, – надломлено. Безнадёжность накрыла волной.
Радан покачал головой.
– В чём моя выгода? Её нет. И пожалуй, я не тот человек, который может помочь тебе, – снисходительно ответил он и отвернулся от Милены. Вернувшись к письменному столу, аккуратно сложил документы в папку.
– Если ты мне поможешь, ты меня больше не увидишь. Я не буду тебе докучать.
– А ты мне нисколько не мешаешь.
– Радан, пожалуйста, – уверенно и чётко, хоть и приглушённо. Надежда и вера неслышно начали петь в унисон.
«Он не поленился и не отвернулся, нашёл про меня информацию. Я ему интересна. Остаётся дело за малым: понять, что сподвигло Радана на это. И у меня уже есть первая догадка. Логичная и легко объяснимая».
– Причина моей смерти, причина моего видоизменения, причина моего пребывания в зазеркалье, причина того, что мы можем друг друга слышать и видеть, – довольно интересная загадка, не так ли? – спросила Милена. Её печаль растворилась. На смену пришло чувство борьбы. Она ни за что не сдастся. – А ты любишь тайны, особенно их разгадывать.
– В их ответах теряется очарование, – прищурив глаза, с вежливой улыбкой сказал Радан.
– Согласна, – медленно произнесла Милена. – Я не люблю чужих секретов. Но мне интересны чужие признания [3].
– Хитрая, – приподняв бровь и дружелюбно.
– Сделка?
Радан сделал пару шагов вперёд, склонил голову набок и начал с интересом разглядывать Милену.
– Или ты не уверен в себе и в своих силах? – приторно. Хоть Милена и старалась выглядеть спокойной и уверенной в своём выигрыше, внутри бушевал страх, ведь одно неверно сказанное слово, и всему придёт конец. Крах надеждам и мечтам.
– Ни один человек не снимет перед тобой маску, – проигнорировав её вопрос, отозвался Радан.
– Возможно. Все мы актёры одного спектакля, но сделка есть сделка, – она коснулась ладонью стекла.
Радан приподнял руку и нарочито медленно дотронулся зеркала в том месте, где была видна ладонь Милены.
– По рукам?
Радан покачал головой и улыбнулся.
– Ты говорила, с тобой переместился обрывок письма. Не передумала мне сказать, о чём там шла речь? – задумчиво вопросом на вопрос ответил он, но его фраза обнадёжила Милену.
«Он согласен попробовать, остальное неважно».
– Загадка. Ещё одна, – на её губах заиграла робкая улыбка.
Ухмыльнувшись, Радан отошёл от тюрьмы Милены. За окном зашумели ветер и гром.
Подойдя к письменному столу, мужчина зажёг настольную лампу. Милене показалось, что она видит свет в конце туннеля. Обманчивый и робкий…
– Монета, – повернувшись к ней лицом, Радан облокотился об стол. – Покажи мне её.
Откинув волосы за спину, Милена достала из кармана джинсов подарок близкого ей человека, которого она любила и которого больше не было в живых.
Аккуратно взявшись тонкими пальцами за ребро монеты, она протянула вперед руку.
– Символы? – вздёргивая брови, тихо, с удивлением спросил Радан. Его глаза потемнели. Черты лица заострились. – Якорь, крест, сердце.
– Знаешь их значения? – не без любопытства спросила Милена, не понимая, почему внезапно по лицу мужчины пробежали волны недоумения и смятения.
– Вера, надежда, любовь, – прошептал он и медленно подошёл к зеркалу. Его взгляд стал стеклянным, словно он глядел на призрака из прошлого. Губы сжались в тонкую полоску.
– Что на обратной стороне начертано?
– Вместе и навсегда, – поворачивая монету в руках, чтобы показать Радану надпись, ответила Милена.
– Она в единственном экземпляре? – задумчиво.
– Нет, их всего две. Одна у меня была, другая – у Алана.
– У брата, – шёпотом. Сосредоточенно о чём-то думая, он не сводил взгляда с глаз Милены. – Что ты знаешь о смерти Алана помимо того, что я изложил прежде? – свеча на комоде потухла. Её серый извилистый дымок изящно устремился к потолку.
– Про это я тебе расскажу лишь в том случае, если ты выиграешь, – уверенно ответила Милена. – Сделка? – приподняв бровь, слегка заскребла ногтями по стеклу.
– Не нравится мне это слово, – ехидно ответил Радан, но всё же подошёл к зеркалу вплотную. – Лучше пари, – подмигнув, он протянул руку. Ладонь коснулась зеркала в том месте, где находилась ладонь Милены.
– Пари, – облегчённо произнесла она и мысленно поблагодарила небеса за то, что Радан согласился разобраться в её проблеме. Внутри разлилось тепло.
– На каком кладбище ты похоронена? – он подошёл к шкафу.
– Я не уверена, но, скорее всего, на Ольшанском. Мой дядя по отцовской линии был священнослужитель. А зачем тебе? – Милена сложила на груди руки.
– Буду разгадывать загадки по очереди в зависимости от степени их сложности, – скинув с себя рубашку, Радан надел чёрную майку, которая хорошо гармонировала с цветом его глаз и волос.
Внезапно в двери постучали – довольно робко и тихо. Милена заметила, как всего на долю секунды, но лицо Радана изменилось. Оно не было сосредоточенным, злым, ехидным или добрым и нежным… В нем промелькнуло нечто иное, но что именно, она не смогла понять.
Надев кожаную куртку, Радан отпер дверь.
– Здравствуй, – Милена услышала нетвёрдый женский голос. Тут же его признала. Он принадлежал Авелин. – Прости, что отвлекаю. Перед тем как ты уезжал, ты говорил, что привезёшь мне краски, которые в нашем графстве не купить. Я…
– Заходи, – Радан пропустил девушку в спальню. Та, не поднимая головы, сделала пару шагов вперед. Она показалась Милене запуганным зверьком. Радан подошёл к столу и вынул из выдвижного ящика пакет. – Держи, – протянул его Авелин.
– Спасибо, – на её губах заиграла скромная улыбка. – Как ты… – стоило девушке поднять взгляд, как она умолкла, заметив Милену. Та, улыбнувшись, помахала рукой. Отчего-то эта сцена показалась ей довольно забавной.
Авелин обернулась. После вновь посмотрела на Милену.
– Радан?.. – в голосе заплескался страх. Авелин как-то резко, но в то же время аккуратно коснулась локтя мужчины.
– Не бойся, – заботливо. Он провёл ладонью по её щеке. Затем, приняв невозмутимый вид, отстранился. – Знакомьтесь. Милена – Авелин. Авелин – Милена, – взяв из-под стола дорожную сумку, кинул туда кошелёк и несколько вещей, наспех взятых из шкафа. – Милена умерла, и её душа застряла в зазеркалье, но, думаю, она тебе всё сама расскажет, – Радан покинул спальню, оставив смущённую Милену с недоумённой Авелин наедине друг с другом.