– А мне?.. – шёпотом спросил Огниан.
– Что за несносный ребёнок! – гневно вскрикнула Лильяна и прожгла Радана осуждающим взглядом. – Кому сказала…
– Малыш, – вмешалась Невена.
Заглянув в её полные любви глаза цвета лобелии, в которых не было и намёка на осуждение, Радан вложил в руки брата мешок.
– Доедай и пошли играть в войну, – сказал он. – Чур, я – командир, а ты – мой пленник! – дав брату лёгкий подзатыльник, Радан побежал на улицу, не обращая внимания на ядовито сказанные Лильяной слова: «Невена, ты с ним слишком мягка. По нему плачет кнут!»
Радан никак не мог остановить топящие его рассудок обрывки слов, звуков, чувств. Вокруг словно сомкнулся густой непроницаемый туман. Шум в голове нарастал, и он, пытаясь заглушить эту причиняющую боль какофонию, интуитивно сдавил пальцами виски. Но тишина не наступала. Грань между реальностью и воспоминаниями, похожими на сон, стёрлась. Казалось, все его нервы – оголённые и чувствительные – поместили в солёный кипяток и не давали возможности вырваться, всё поднимая температуру и досыпая соли.
– Была у той женщины родная сестра...
Смысл слов Велии с трудом доходил до сознания Радана. Казалось, её голос доносился откуда-то издалека, словно из глубокой пещеры.
– Она слышала, что в их город прибыла до боли странная старуха. Её волосы цвета меди, не поседевшие от старости, были невероятно густы, а взгляд насыщенно-зелёных, совсем не по-старчески ясных глаз был столь пронзителен, что никто не решался даже попытаться заглянуть в них. В народе шептались, что эта старуха была ведьмой, занимающейся чёрной магией. Ходили слухи, что она могла помочь семье, страдающей от бездетности. И тогда сестра предложила женщине и её мужу обратиться к колдунье. Поначалу они были категорично против, но вскоре, совсем отчаявшись, решили направиться к ней.
… Сидя на полу и задумчиво держа в руках мяч, Радан смотрел в окно, за которым виднелось безоблачное небо, украшенное багрово-алым закатом. Лёгкий ветер трепал белоснежные занавески, а свет клонившегося ко сну солнца окрашивал стены комнаты в нежно-красный цвет. Мечтая, Радан представлял времена, когда он наконец вырастет и станет военным. Таким же сильным, смелым и всеми уважаемым офицером, как его отец.
Из кухни доносился перезвон посуды и звук льющейся воды. Невена и зашедшая в гости Лильяна прибирались и готовили ужин. Радану было слышно, что их разговор плавно перетекал с темы погоды на тему детей и обратно.
– Почему тебе не нравится тётя Лильяна? – спросил его Огниан, сидящий на кровати и болтающий ногами. Потянувшись к столу, стоящему рядом с кроватью, он взял с него единственное яблоко. Огрызок от второго лежал на скатерти. – Она ведь сестра нашей мамы и наша крестная…
– А ты почему её так любишь? – кинув мяч в сторону, Радан вскочил на ноги и ловко выхватил у брата яблоко. Улыбнувшись, откусил от него большой кусок.
– Отдай! – спрыгнув с дивана, потребовал Огниан. Попытался выхватить яблоко из рук Радана, но не смог, тот проворно изворачивался. – Оно моё! Ты своё уже съел!
– А ты попробуй отбери! – издеваясь, медленно произнёс Радан и залез на стол. – Давай, прыгай! – дразня, он протянул вперёд руку, представляя брата собакой, яблоко – сочным куском мяса, а себя – дрессировщиком. – Выше! Выше! – смеясь, командовал Радан.
– Мама! – не выдержал Огниан и топнул ногой. – Радан отобрал моё яблоко! – в его небесно-голубых глазах застыли слёзы обиды.
– А ты не жадничай, – отозвалась из кухни Невена, выключая воду. – Делись с братом.
– Но, мама! – тот нахмурился. – Отдай! – подпрыгнув к протягивающей яблоко руке и не достигнув цели, Огниан что есть силы толкнул стол. Но, к его сожалению, он не подвинулся ни на дюйм.
Радан спрыгнул на пол. Брат тут же накинулся на него, но тот, уклоняясь от атаки, лишь рассмеялся.
– Отдай!
– Нет! – Радан показал брату язык и подбежал к окну.
– Радан! – с перекинутым через плечо полотенцем в комнату вошла Лильяна и смерила его сердитым взглядом. – Сейчас же отдай Огниану яблоко, – потребовала она.
Брови Радана сдвинулись к переносице. Губы сжались в тонкую полоску.
Исподлобья смотря на женщину в фартуке, надетом поверх длинного коричневого платья, Радан сильнее сжал в руке фрукт. Покачал головой.
– Нет, – сквозь зубы процедил он и откусил новый кусок.
– Это переходит все границы! – едва сдерживая ярость, негодующе сказала Лильяна и, быстро подойдя к Радану, взяла его за ухо. – Ты плохо себя ведёшь!