Стоило Велии произнести это слово, как Радан сквозь густой поток страшных воспоминаний и нестерпимой боли увидел размытый облик девушки – родной, улыбающейся, машущей ему рукой и зовущей. Из последних сил он прошептал одними губами: «Авелин...» В следующую секунду его сознание вновь соскользнуло в пропасть боли и нескончаемой волны обжигающего рассудок забытого.
– Знаешь, как звали того мальчика, убийцу? – скучающе спросила Велия. – Его звали Раданом. Да-да, милая, твой любимый мужчина в детстве застрелил Огниана, что и повлекло за собой страшные и, казалось бы, бесконечные беды. Но Радан вовсе не сумасшедший, у него нет раздвоения личности, как прежде мы считали. Помнишь, ведьма сказала: «Один ребёнок для ночи, второй для дня, третий для жизни»? Так вот… Радан – он для ночи, Огниан – для дня. Как и сейчас, в детстве Радан был эгоистом. Тогда он мечтал быть единственным сыном в семье, которому бы всецело доставалась любовь… Но, увы, был брат, требующий и себе внимания родителей. Конечно, Радан его любил, но… считал, что лучше было бы, если Огниана и вовсе не существовало, – многозначительная пауза. – Когда Радан убил Огниана, пусть и не нарочно, он впал в ужас от воплотившегося тайного желания и испытал огромное чувство абсолютной вины. Из-за того, что в рождении Радана была замешана чёрная магия, появилась пелена. Она, как вирус, набрасывающийся на ослабший организм, вошла в его сознание. Она проникла в него, желая сделать бездушным и жестоким монстром. Огниан же, не желая отдавать брата Тьме, которой тот принадлежал по праву, как он сам – Свету, не желая, чтобы пелена уничтожила душу Радана, вошёл в его тело и стал сдерживать её. Этакий ангелок. Но у всего есть своя цена…
… Громко смеясь, Радан изо всех сил бил крепко зажатым в руке камнем по голове вздрагивающего в конвульсиях предсмертной агонии кота. Ладони его покрылись липкой, едва тёплой кровью животного, смешанной с его собственной, сочащейся из царапин, нанесённых котом, ещё несколько секунд назад тщетно пытавшимся защититься и вырваться из рук своего убийцы. Достав из кармана нож, Радан, изобразив на лице довольную кровожадную улыбку, едва не постанывая от наслаждения, вспорол живот умершего животного.
Боль всё усиливалась. Упав на колени, Радан истошно закричал, пытаясь вложить в крик все страдания и беспомощность. Но крик не принёс облегчения. Напротив, боль ещё сильнее сжала его тело, не давая сделать даже слабого вдоха. Радан почти задыхался от недостатка воздуха, но притупление рассудка от кислородного голодания никак не облегчило мученья.
– Порой пелена прорывалась и подчиняла Радана себе. Тогда он был готов совершить любое преступление. Его жестокость не знала границ. Безусловно, когда в таких ситуациях Огниану вновь удавалось подавить пелену, заглушить её мощь, Радан приходил в себя, но, увы, он не помнил ничего из того, что делал под влиянием той… В его реальности он всё это время был занят чем-то повседневным: делал уроки, гулял по саду или во что-то играл, – Велия вздохнула. – До этой ночи Радан даже не догадывался о том, что с ним происходило. Как только в его сознание проникла пелена и Огниан вошёл в его тело, у него начались игры разума. Душу брата в себе он не чувствовал, так как не мог – пелена их стеной разлучала. После той роковой ночи Радан забыл о том, что у него когда-то был брат, что у него была тётя, что его мать была беременна… Из-за влияния пелены он даже не замечал, как с каждым новым месяцем живот Невены рос. Для него он был единственным ребёнком в благополучной и счастливой семье, которая не знала ни бед, ни слёз. Он не воспринимал ни одного слова, ни одной фразы, в которых упоминалось или говорилось об Огниане, Лильяне и Лозене. Он их, если так можно сказать, не слышал, потому что пелена всё это блокировала в его сознании, но ни Ян, ни Невена не знали об этом… Они лишь стали постепенно замечать, что после похорон Огниана их сын стал вести себя довольно странно и непредсказуемо. Радан довольно часто стал драться с мальчишками во дворе, но не так, как раньше…
… – Пусти! – громко закричал мальчик, пытаясь вырваться из хватки Радана, который, крепко держа его за шкирку, бил коленом по рёбрам и животу. – Мне больно! Отпусти! – собрав последние силы, он ударил Радана в солнечное сплетение.
Радан, поморщившись от боли, с силой швырнул мальчика в сторону. Подавляя неприятное ощущение, пару раз глубоко вдохнул и вновь бросился на соперника. Завалив его на землю, Радан сел на мальчика сверху и стал наносить удар за ударом по его лицу. Из носа ребёнка потекла алая и вязкая жидкость, губы треснули и начали кровоточить.