– Так не должно быть, так не должно быть, – покачиваясь и как заклинание повторяя одно и то же, зашептал он. Внезапно его голову пронзила боль. Огниан заскрипел зубами и заморгал. – Чёрт! – в сердцах выругался он, поняв, что только что находился во власти иллюзий. На поляне никого не было кроме него, а Мая, только что простившись с ним, ушла.
– Огниан чувствовал, что с каждым днём больше и больше теряет связь с реальностью. Поэтому он решил уйти и направить все силы на сдерживание пелены, лишь иногда появляясь у сестры. Но… он не успел.
На губах Радан почувствовал крупицы земли, приносящие ему боль подобно искрам костра.
– Тогда был поздний вечер. Огниан якобы видел, как Мая прощалась с Раданом… Да, это прощание пред новой встречей и было в самом деле, но немного ранее… Можно сказать так: Огниан, сам того не ведая, был порой способен прорваться в сознание брата и увидеть нечто его глазами, хоть и со стороны. Но это случалось крайне редко. Всё переплелось, перемешалось в воспалённом разуме Огниана… Он в очередной раз поверил в иллюзию. Правда, ненадолго. Он сумел сконцентрироваться и отогнать её прочь. Решил проститься с Маей, но… Стоило ему увидеть девочку, как он вновь потерял нить реальности. В его рассудке начали ежеминутно чередоваться иллюзии и действительность. Огниан запутался. То он был убеждён, что у него существует сводный брат-соперник, то вспоминал, что и как на самом деле… Но не забывал он лишь одно: что должен уйти. Уйти, что бы ни случилось. Уйти любой ценой. И судьба решила великодушно помочь ему. Впрочем, не безвозмездно. Она незамедлительно выставила счёт, который оплачивался смертью. Если бы Огниан только знал об этом… Хотя что бы это решило? – Велия замолчала.
В сознании Радана беспрерывным потоком продолжали мелькать образы и воспоминания из их с братом прошлого. Постепенно они начали складываться в общую картину, приводящую Радана в неописуемый ужас.
Спину Радана будто прошила автоматная очередь. Он, стоя на коленях, инстинктивно выгнулся. Пытаясь избавиться от оглушительного шума, зажал ладонями уши, не понимая, что страшный звериный звук исходит из его глотки, из глубин всего его существа.
– Мая погибла. Совершенно случайно. Огниан пытался её спасти, но увы... Чтобы подозрение не пало на брата, он сжёг труп девочки, инсценировав трагическую случайность. Ведь согласись, смерть плохо видящего подростка при пожаре из-за случайно опрокинутой керосиновой лампы вызывает куда меньше вопросов, чем тело в колодце… Тем более Огниан не смог бы хладнокровно кинуть в него Маю, пусть даже уже мёртвую. Оставить там гнить, пока не найдут. Да и нашли бы вообще? Поэтому, несмотря ни на что, Огниан поступил по-человечески правильно, когда сжёг Маю. К тому же огонь с его стороны был как некий акт похорон, которым он пытался выразить всю глубину уважения и любви, испытываемых им по отношению к ней. Однако кошмар для Огниана лишь начинался. Находясь под действием пелены, он стал винить себя, а главное – Радана в смерти Маи. Маленький снежок покатился с вершины огромной горы. Чем он может стать ближе к её подножью? К подножью, у которого стоит твой хлипкий домик! – Велия звонко рассмеялась.
У Радана начались рвотные рефлексы, но его не тошнило. Мысли в нём путались и смешивались с заблокированными ранее пеленой воспоминаниями. Будто сквозь плотный туман он стал не без труда понимать, почему при последней встрече с Леоном тот говорил, что Авелин стоит спасать не от Огниана или кого-то ещё. Её погибель зовут Радан, он сам и есть угроза ей. Но в то же время где-то в подсознании ещё слышался тихий голос Милены, пару дней назад сказавшей ему: «Ты можешь стать и её спасением».
«Как? Как?!» – молча кричал он. В грудь будто ударил огненный шар.
– Радан, как и прежде, «видел» Огниана, он даже подрался с ним на пепелище… – Велия хмыкнула. – Как это выглядит со стороны, думаю, ты помнишь?.. – насмешка. – За несколько дней до гибели Маи в автокатастрофу попала Лазарина с опекунами. Лозен и Лильяна погибли. После Огниан долго благодарил Господа, что в тот момент он, а не Радан управлял телом, что он вновь сумел скрыть сестру от брата под пеленой… Лала перестала узнавать Огниана – единственного, с кем она до этого более-менее шла на контакт. Она вообще не знала, что у неё есть второй брат – Радан. Живой, в отличие от того, чья душа принадлежит Свету. Ей никто о нём не рассказывал, ведь когда она жила в Румынии, почти десять лет пред ней был Огниан, требовавший от опекунов, чтобы они называли его настоящим именем. А потом, когда она переехала с приёмными родителями в Болгарию, её навещал только он – светлый брат. Он не стремился рассказать ей истину, потому что опасался за и так шаткую психику Лазарины. Но, будучи под властью игр разума, Огниан говорил о Радане как о сопернике, которому принадлежит сердце Маи. Так вот… В числе спасателей, прибывших на место автокатастрофы, был врач, знакомый с лечащим врачом Лазарины. Когда он увидел, что с ней произошло, её полную отрешённость и непонимание, сказал медбрату, что девочку необходимо отправить в психиатрическую больницу, а подростка… – Велия хмыкнула. – Для Огниана же было всё чуть иначе. Игры разума подсунули ему очередную фальшивую картину, где с ним лично говорит врач и сообщает о том, что они с Лалой будут отправлены жить в детские дома: он – в дом для здоровых детей, а она... Единственным истинным моментом в его воспоминаниях был тот, где медперсонал оттаскивает его от сестры… Но мы вновь немного отвлеклись. Поверив в то, что они с Лазариной действительно будут отправлены в приюты, Огниан наступил в капкан ловушки сознания пелены. По его мнению, он был направлен как раз в тот детский дом, где и жила Мая. Лалу же на самом деле поместили в приют для детей с умственными отклонениями, ведь Невену с Яном она вовсе не признавала, равно как и брата. Когда же Мая погибла, Огниан окончательно очнулся от лжи разума. Поняв, что в «мир» Радана просочилась пусть искажённая, но информация о Лале, Огниан решил уйти в тень, считая, что его появления несут лишь горе. Однако иногда он всё-таки возвращался ненадолго и навещал сестру.