– Ты был под пеленой. Радан, извини, если бы я не пытался завладеть твоим телом, этого бы не случилось.
– Прекрати! – в голос прорычал Радан.
Он оглянулся по сторонам и заметил, что Велия, улыбаясь, гладит Авелин по голове; Тимофей, закрыв глаза и сложив руки в молитвенном жесте, шепчет святые слова, прося Создателя об искуплении грехов; Ант, уперевшись на ствол сосны, скучающе смотрит под ноги; демон, будто памятник, стоит, не двигаясь и не моргая, а Милена, на лице которой застыла полуулыбка, нежным взглядом ласкает Огниана.
– «Она тебя видит?» – мысленно спросил Радан.
– Да, – сухо отозвался брат, избегая взгляда Милены, будто она вовсе не существовала.
– «Ты сердит на неё», – нервно усмехнулся Радан и спрятал руки в карманы куртки. Сделал шаг вперёд.
– Я был против поднятия пелены, ибо… – не проронив ни звука, поведал Огниан. – Я не верю и не хочу верить, что всё теперь так закончится! Что всё, абсолютно всё было напрасно!
– «Ничто не было напрасно, – грустно подметил Радан. – Пусть странная, но у нас была жизнь».
– Эта жизнь была соткана из крови и слёз, – сквозь зубы. – Я не хотел, чтобы из-за моего эгоизма не то что страдали – умирали люди! Но это случилось… Ничто не вернуть. Пусть! Но… До этого момента жертвы были оправданы. Ты нашёл Авелин, теперь же…
– «Теперь – что? – в мгновение ока Радан оказался вплотную к Огниану. Заглянул в его глаза цвета теноровой сини, и фраза демона всплыла в памяти. Радан теперь понял всё без лишних слов. – Нет, – дыхание спёрло. – Нет, – хлёстко. Глаза в глаза. – Я не буду этого делать, – он повернулся к Огниану спиной. Провёл ладонью по лицу. – Я не собираюсь её никому отдавать. Ни Богу, ни Дьяволу. Она моя».
– Так…
– «Ты сказал, да я и сам чувствую, – прерывая брата, начал Радан. Ему необходимо было срочно отвлечься, пусть недолго, но не думать о выборе и дать угаснуть закипающим эмоциям. Ведь, в противном случае, он мог вместо победы пожать поражение. Получить шах и мат. – Наши воспоминания общие. Но… В них тяжело копаться, выуживать нужную информацию. Что-то само всплывает, что-то – нет».
– Верно, но…
– «Это пройдёт, – закончил за брата фразу Радан. – Необходимо только время. А его у нас нет. Они, – он кивнул на четвёрку, – не смогут долго держать поднятую пелену. Так?»
– Так. К чему ты клонишь?
Радан посмотрел Огниану прямо в глаза. Несмотря на то что его сердце сковывало чувство вины, досады и ярости, по телу пробежала тёплая волна. Впервые в жизни он был рад тому, что оказался неправым, что заблуждался в отношении брата, который, не боясь и не страшась ничего, отчаянно его защищал и хотел ему помочь.
– «Прости, – пауза. Огниан кивнул. Радан оперся спиной о ствол дерева. – Лала жива».
– Что? – тот с разбавленным надеждой недоверием сквозь густые пряди волос посмотрел на Радана. – Жива? – в его голосе промелькнула хрустально-чистая, как капля росы, радость. На губах заиграла робкая тень улыбки. – Ты…
– «Я не дал ей разбиться. Как сейчас понимаю, в тот момент, когда она спрыгнула, я вновь завладел телом. Игры разума… Тогда они случайно оказали нам добрую услугу».
– Лала, – задумчиво протянул Огниан. Нахмурился, лихорадочно копаясь в воспоминаниях. – Ты нашёл способ борьбы с её недугом. И это был вовсе не гипноз, потому как аутизм – это физическая, а не психологическая болезнь, – короткая пауза. – Кровь… это энергия, это сама жизнь. А в тебе, – немигающий взгляд в глаза Радана, – её тысячи и тысячи потоков, ибо ты не человек, а вампир, который никогда не позволяет себе голодать… Как только ты осознал возможности своей крови, ты решил попробовать... Посмотреть, что же из этого может выйти. И результат не заставил долго ждать…