***
Сжимая в руке стакан с виски, Леон сидел за барной стойкой и высматривал для себя донора. На эту роль он уже подобрал двух чернокожих девушек, одна из которых сидела за столиком и, читая книгу, ела незамысловатый салат из фруктов, другая же, стоя возле окна, с кем-то нервно говорила по телефону. Обе девушки были красивы, им было от двадцати до двадцати пяти лет. Леон начал было про себя проговаривать считалочку, решая, кого же из них выбрать, как вдруг дверь в бар распахнулась и на пороге появилась светлокожая, с миртовыми глазами женщина в парусиновых брюках и блузке с коротким рукавом. Леон невольно облизнул губы. Необходимость в выборе отпала.
Подойдя к столику в дальнем углу, хирург из госпиталя кинула на ближайший стул сумку и уселась в широкое мягкое кресло. Заказала у подбежавшего к ней официанта сухое вино и рис с рыбой.
Взяв с собой стакан, Леон подошёл к этой обольстительной женщине и без приглашения уселся за её столик напротив.
Подняв глаза, она нахмурилась.
– Опять вы? – поинтересовалась небрежно и устало.
– Пути господни неисповедимы, – грустная усмешка. – А вам не помешает быть чуточку доброжелательнее, – парировал Леон и улыбнулся.
Проигнорировав его слова, женщина сделала пару глотков из бокала, принесённого официантом. Откинула за спину волосы и начала холодно, но с приметной заинтересованностью разглядывать Леона.
– Как чувствует себя мужчина, которого я принёс? – нарушая затянувшееся молчание, спросил он.
– Жить будет. А это главное.
Женщина немного подвинулась, когда ей принесли заказанное блюдо.
– Возможно, – пожав плечами, Леон сделал глоток обжигающего виски.
– Точно. Что-то ещё? – собеседница склонила голову набок, и на её глаза тут же упала чёлка. Уголки губ у неё едва дрогнули, но ямочки на щеках всё же чуть-чуть проявились.
Ожидая ответа, женщина вскинула бровь, и тут Леон чётко понял, кого она ему напоминает. Те же манеры, та же мимика. Леон тряхнул головой, точно это могло ему помочь выгнать из сознания образ Радана.
– Нет, – равнодушно. Леон хотел уже встать и уйти, не желая видеть человека, чем-то похожего на эгоистичного бывшего друга, как вдруг вспомнил, что ровно восемь лет назад он уже видел эту женщину. Встречал именно в доме Радана, а за день до этого о ней говорил колдун.
... – Ты знаешь, Леон, – присев рядом с ним на скамейку, Ант закинул ногу на ногу, – не бывает ночи без света, – он поднял взор к угрюмому небу, поблескивающему серебряными точками-звёздами, – точно так же как и не бывает дня без привкуса тьмы, – достав из кармана плаща зажигалку, он извлёк пламя, отчего на его лицо легла прозрачно-серая тень. – Пускай я и колдун и стою на стороне Дьявола, а не работаю под руководством Бога, это нисколько не умаляет того, что в моём сердце могут быть капли белой краски.
Выжидательная пауза.
Леон упёрся локтями в колени. В его голове творился полный кавардак. Из-за соблазняющего предложения Анта в нём внутренние весы добра и зла сильно покачнулись.
Тем временем колдун голосом владеющего истиной продолжил:
– Радан мой друг. И я в долгу перед ним, но... Ты, я, твоя жена знаем, что он серьёзно болен и что он очень эгоистичная, да и жестокая личность. Но Авелин, эта бедная девочка, глотнувшая уже столько горя... – колдун покачал головой. Его голос окрасила грусть. – Она слепо любит Радана. Неужели тебе, Леон, – Ант прямо посмотрел в его глаза, – её не жаль? Неужели не хочешь уберечь от новых страданий и боли? А они всенепременно обрушатся на её голову, если рядом с ней будет он, а не ты – добрый, понимающий, а главное, очень любящий её мужчина!