Сжав губы в тонкую полоску, она яростно тёрла каждый миллиметр груди, живота, рук и ног жёсткой стороной мочалки, словно желая содрать с себя кожу. Схватив с полки зубную щетку и пасту, стала быстро чистить зубы и полоскать рот. Проделав это несколько раз, продолжила с остервенением тереть тело мочалкой, пока мыло окончательно не размягчилось и сделалось кашицей. Стоя под струями обжигающе горячего душа, Милена, дотянувшись до стиральной машины, схватила виски и залпом сделала несколько глотков. Вытерев тыльной стороной ладони губы, она вернула на прежнее место бутылку и, взяв с полки шампунь с ароматом меда, вылила его на мочалку вместо размокшего мыла.
Цвет её кожи утратил белизну, тело стало пунцовым. Спустя полчаса Милена выключила воду. Наспех вытеревшись полотенцем, надела банный халат. Взяв в руки сосуд с тихо-тихо посмеивающимся над ней алкогольным змием и погасив свет, отхлебнула терпкого напитка. Затем отправилась к себе в комнату.
Отворив настежь стеклянную двустворчатую дверь, вышла на балкон и закурила. Мрак и тишина, нарушаемая лишь шумом покинувшей город грозы, давили на сознание, даруя далеко не радужные мысли. Им вторили с крыш осиротевшие капли утихшего ливня. Серый дым, исходящий от ментоловой сигареты и подгоняемый ветром, иногда попадал в глаза, заставляя их пускать новые слезы отчаянья. Выбросив с пятого этажа окурок на землю, Милена, кусая губы, запустила руки в карманы. Нащупала в правом что-то металлическое и круглое. Что-то давно умышленно забытое. Она сжала предмет в кулаке. Нет, сейчас она сама хочет сделать свой выбор. Никакого случая. Лишь её выбор. Её. И больше ничей.
«Алан, я так хочу к тебе...»
Милена взяла свободной рукой бутылку виски, ненадолго оставленную на полу, и поднялась на табуретку, находящуюся на балконе. В очередной раз глотнула спиртного. Её голова кружилась в тумане дурмана – теплого, липкого, ядовитого, но такого сладостного. Сев на перила, Милена развела руки в стороны. Аккуратно отпихнула ступней табуретку. Закрыв глаза, представила себя птицей, парящей в небесах, где нет ничего, кроме солнца, ветра, свободы, и качнулась назад. Еще немного, и все закончится. Больше не будет ни боли, ни обиды – ничего. Но что-то неприятно прилипло к её правой раскрытой ладони. Милена распахнула глаза и приблизила руки к лицу. Криво улыбнулась, легонько стукнув донышком бутылки по приклеившейся к ладони серебряной монете. Но та не упала. Она, найдясь в кармане, теперь упорно не хотела покидать Милену, которая стала медленно свешиваться за перила, как внезапно словно пробудилась от кошмарного сна. Она выронила бутылку и так крепко схватилась перила балкона, что костяшки пальцев побелели. Показавшийся громогласным звон от упавшей на пол монеты и разбившейся о тротуар бутылки на миг её отрезвил.
– Нет, – прошептала она, спрыгивая на бетонный пол балкона. Все кругом будто закружилось, заходило ходуном, но взгляд Милены был намертво прикован к монете, вырисовывающей круги у её ступней. Присев на ватных ногах, она подняла ценный сердцу подарок. Судорожно сжав монету в ладони, с трудом выпрямилась. Шатаясь, приблизилась к стене. Привалившись спиной к твердой влажной поверхности, сползла на корточки. Стала рассеянно смотреть в пространство, потеряв нить, связывавшую её с реальностью.
Виски не помогало, уличная прохлада была что колючий мороз. Милена продрогла до костей. Петляя из стороны в сторону, она вернулась в комнату. Переодевшись в тёмно-синие джинсы и майку, села на диван, теребя волосы. Её бил озноб. Нервно сняла с себя золотое колечко и браслет. Швырнув их на рядом стоящую тумбочку, взяла с неё заключенную в дорогую рамку фотографию улыбающихся отца и матери. Замерла, вслушиваясь в тиканье часов в соседней комнате.
Вспышка молнии добавила света в помещение. При этом лицо Милены ожесточилось, брови недовольно сомкнулись. Вскочив на ноги, она с силой кинула на пол снимок, стекло в рамке разлетелось на множество мелких осколков.
– Ненавижу, – сквозь зубы произнесла Милена.
Яркого света не хотелось, поэтому она, найдя зажигалку, трясущимися руками зажгла свечку, стоящую на комоде напротив зеркала, и, повернувшись лицом к письменному столу, достала из ящика потрёпанный временем мятый жёлтый конверт, спрятанный в её старую школьную тетрадь. Неровным круглым почерком на письме был набросан адрес и имя получателя: Милена Либшер. Поджав пухлые губы в тонкую полоску, она села на деревянный стул напротив зеркала. Словно собираясь с духом, несколько секунд повертела в руках конверт, на котором был заметен повыцветший штемпель Чехословакии. Достала из него небольшой листок бумаги, отмеченный всего парой строк.