С ледяным спокойствием Авелин приняла решение и сорвала с шеи цепочку с крестом. Равнодушно кинула в дальний угол.
– Я согласна, – едва размыкая губы, сказала она.
Сжав кулаки и преклонив голову перед мужчиной, чей силуэт скрывался во мраке, она отреклась от Бога и заключила сделку с его заклятым врагом. Теперь она сможет вернуться и взять реванш. Отомстить. Убить. Загнать в ловушку любого. Заставить обидчиков копать себе яму шесть футов глубиной. Опускать руки по локоть в алую, вязкую кровь, упиваться своей безоговорочной победой, ярким, как радуга, триумфом, стараясь тем самым заглушить боль утраты. Потери смысла своей жизни, лишения своей единственной отрады.
– Вся информация обо мне в этой папке, – смотря на неё, немного устало произнесла Милена. Её слова вывели Авелин из оцепенения. Моргнув, она усилием воли стала гнать стоящую перед взором дымку, сотканную из страданий и тоски, и заглянула в глаза цвета стали.
«Потерянная. Безжизненная. С жалкой надеждой на спасение».
Авелин тряхнула головой, не желая снова окунаться в мир тьмы и боли. Туда, где ничего нет, кроме острых, точно когти грифона, воспоминаний.
– Я не привыкла трогать чужое без спроса, – поведя плечами, ответила она и лихорадочно подрагивающей ладонью пригладила волосы. Ей было не по себе. Мало того что прошлое раскинулось вокруг неё болотом, так и способный протянуть ей спасительную руку защитник отсутствовал. Что-то мешало Авелин, словно между ней и Миленой стояла невидимая преграда. Но это было вовсе не зеркало, а нечто иное. Что-то незримое и зловещее. Авелин на мгновение застыла, её взгляд стал безжизненно-неподвижным.
– Я тебе разрешаю, – призрак с задумчивым выражением коснулась крестика подушечками пальцев и стала его теребить.
– Папка не твоя, чтобы давать мне разрешение. К тому же я не просила, – пушистый снег в голосе огромными хлопьями застилал белый лёд на гранитном уступе. – Эта вещь, – Авелин ощутила эхо раздражения на девушку, но то быстро пропало, как круги на воде от опавшего листа. Немного помедлила, прежде чем произнести: – Радана.
– Но информация-то обо мне, – последовал упрямый ответ. Чёрные брови, схожие с мазком тонкой кисти, сдвинулись к переносице.
– Это не имеет значения, – непоколебимо сказала Авелин и перевела взгляд на папку. – Расскажи мне о себе, – уже более мягко произнесла она, – кто знает, быть может, я смогу тебе помочь, что, впрочем, маловероятно, – ей необходимо было отвлечься. Переключиться. Перестать думать об одном и том же. Склонив голову набок, Авелин прикрыла глаза. Дождь стал утихать, его почти не было слышно.
«Как жаль, ведь так часто он помогает мне понять – я не одна. Он плачет вместе со мной».
Милена, вздохнув, начала шёпотом делиться историей своей смерти. Время от времени она с опаской поглядывала на Авелин, та отвечала ей взаимностью. Сумерки привели за собой ночь, и та ленно заструилась в окна. С каждой секундой Авелин все явственнее и чётче чувствовала к Милене разрастающуюся антипатию, но в то же время не могла отрицать: что-то объединяет их, притягивает. Авелин не знала почему, но была готова поклясться, что Милена чувствует к ней то же, что и она к ней.
– С тех пор меня никто не видит и не слышит, – голос звучал ровно и бесстрастно, но в глазах девушки Авелин видела явную обречённость.
– Мы тебя видим и слышим, – почти беззвучно и отстранённо произнесла она. На её лице застыла маска равнодушия. В голове не было ни единой мысли, лишь что-то стянулось в тугой узел внизу живота.
Подойдя к окну и распахнув его, она жадно втянула в себя свежесть весны. Упираясь руками в подоконник, Авелин привстала на носочки и начала всматриваться в размытый горизонт.
– Наверное, потому что мы все мертвы? – с долей неуверенности.
Авелин резко повернула голову в сторону Милены, сомкнувшей ладони в замок. Внутри что-то оборвалось и глухо упало.
– Он тебе всё рассказал?
«Неужели доверился?..»
Чувство жгучей ревности закромсало душу изнутри. Горечь толстыми лапами схватила её за горло. Как никогда Авелин почувствовала себя одинокой и чужой в его жизни.
– Наполовину, – мрачно сказала девушка, чуть приподнимая подбородок и одёргивая майку исчёрна-синего цвета.
– Это как? – начала вертеть кольцо на указательном пальце. Она опасалась, что Радан может всерьёз увлечься Миленой, хотя и понимала, что ей, Авелин, он никогда не достанется.
Боль кольнула сердце. Волна меланхолии подобралась вплотную.
Авелин была уверена, что для Радана она с ног до головы перепачкана несмываемой липкой грязью, и ей надо быть ему благодарной за то, что он, несмотря ни на что, так добр к ней. Он единственный, кто протянул ей руку помощи, позволил повиснуть на шее, когда под её ногами раскинулась бездна.