Часть II. Перекрёсток равнозначных дорог. Глава 14. Маяк между гранями
Как осужденный, права я лишён
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.
Отрывок из сонета Шекспира № 36.
Перевод: С. Маршака.
Телепортировавшись на нужное место, Радан тут же увидел плачущую девушку, сделавшую нетвёрдый шаг в сторону карниза. Трясясь то ли от щедрых объятий ледяного ветра, то ли от переполняющих душу эмоций и едкой боли, она ещё не решалась совершить свой последний прыжок в жизни. Однако река забвения, как и желал Радан, терпеливо ожидала девушку – очередной свой трофей.
Обострив до предела чувства и неспешно, но глубоко вдохнув через ноздри морозный воздух, Радан ощутил – на месте работы нет посторонних, скрытых полем защиты врагов. А это могло означать лишь то, что Ангел опаздывает или Светлые Силы на сей раз решили пропустить ход в вечной партии между чёрным и белым. В другой ситуации Радан бы немного расстроился, что у него отобрали возможность отыграться на слуге Бога, пиная того лицом в грязь. Сейчас же он хотел как можно скорее закончить дело и исчезнуть с этой крыши, таившей в себе дуновение прошлой жизни. Дыхание, сравнимое со сквозняком из распахнутого окна, способным обратиться ураганным ветром и сокрушительным потоком ворваться в комнату, сметая и разрушая всё на своём пути, забрасывая мёртвыми листьями увядших воспоминаний.
Чуть склонив голову набок, Радан цинично оскалился глумящейся над ним судьбе, что вновь привела его на место совершённого им убийства Алана. Не имея возможности вступить в опьяняющий разум бой с Ангелом, Радан всем нутром пожелал сломить, по его мнению, глупую пешку Создателя, при этом прекрасно понимая, что тем самым не утолит голод. Поэтому после Радан намеревался со своими товарищами не только забыться в объятиях демониц, но и отправиться губить одну душу за другой, пока не насытится, пока вновь не забудет высеченные в памяти и сердце родные черты, о которых ему так бесцеремонно и нагло стала напоминать эта крыша.
Встряхнув руками, Радан потёр ладонь о ладонь.
Сокрушаясь о несправедливости жизни и Отца всех отцов, девушка упала на колени и дрожащими ладонями прикрыла миловидное лицо. Хлопья снега, пушистые и липкие, цепляясь за её одежду и касаясь оголённой кожи, начинали плакать вместе с ней.
– Будь ты проклят! – обращаясь к Всевышнему, процедила она голосом, насквозь пропитанным ненавистью и отвращением. Сжала кулаки.
Сконцентрировавшись, Радан зашептал заклинания, благодаря которым, как он знал, душа девушки должна была тут же начать с каждой новой секундой всё больше и больше склоняться к непроглядной Тьме. Стоило ему только произнести первые чёрные слова, как результат не заставил себя ждать. Распрямив плечи и шмыгнув носом, девушка уверенно встала.