– Всё слишком непросто... – точно пытаясь оправдаться, робко добавила Авелин.
В карих глазах застыл красноречивый страх, по которому Радан сразу понял, чего именно она боится. Не его, а за него. Хотя отныне они враги и по разные стороны баррикад.
Стараясь отрезвить рассудок от нахлынувших чувств, Радан молча подошёл к окну. Он понимал: сейчас нельзя действовать сгоряча и поддаваться эмоциям, какими бы сладкими они ни были. Каждое слово, каждое движение и каждый поступок надо взвешивать, иначе мечта окончательно станет пеплом. А этого допускать он больше не намерен.
– Ты сразу стала Ангелом? – как можно ровнее спросил он, наблюдая за улицей сквозь щель между занавесками и видя, как ветер, подгоняя снежинки, кружит их в дивном танце, а луна, порой выглядывая из серых туч, равнодушно подмигивает.
– Да. Вернее, почти, – порывистый вздох сорвался с мягких губ. – Спустя некоторое время. Пару дней, – Радан услышал, как Авелин тихо к нему подошла. – Меня сделали Ангелом-Хранителем беременных женщин. Хэмми...
– Я знаю, она ждёт двойню, – прерывая, сказал Радан и повернул к ней голову. Она тут же опустила взгляд. – На крыше ты была одна, – размышляя вслух, уверенно заявил он, силясь понять, как и почему Свет и Тьма, прежде разлучившие его с Авелин, вновь свели с ней.
– Одна. И никто не знает, что я там была. За мной не следят. Это случайность, что... – она недоговорила, потому как Радан студёно рассмеялся. Пугливо зажмурилась.
– Случайность... – цокнув языком, покачал головой. – Не будь наивной, – хлёстко, точно удар плетью. – Огниан тоже стал Ангелом?
Авелин, всё так же не смея поднимать глаз, замотала головой.
– Нет. Он стал тем, кто оберегает ведьм. Вытаскивает их из лап Тьмы и ведёт к Свету.
– Какие все благородные, – хмыкнув, Радан хотел было отойти в сторону, дабы, не отвлекаясь на желанные губы, взвесить, как ему следует поступать дальше, как вдруг Авелин испуганно взяла его за руку.
– Не уходи, – с мольбой едва слышно попросила она, ещё ниже склонив голову. – Да, ты тогда говорил, что я... лишняя, ненужная. Пусть глупо, но не верила. И сейчас не верю. Но даже если это так, не уходи... Обмани меня, пои отборной ложью, напади, но... Не уходи, пожалуйста. Прости, что...
– Ты только что сама меня оттолкнула, – колко.
– Прости. Я... Я не знаю, ты сейчас... – Авелин затрясло. Она лихорадочно провела ладонью по волосам. Из её глаз потекли слёзы.
– Я сейчас – что? – терпеливо спросил Радан. – Говори.
– Играешь со мной или нет, – на выдохе быстро произнесла она и пугливо прикрыла глаза. – Неважно! – замотала головой. – Но... Радан, я не хочу... не хочу, чтобы ты пострадал.
– Я сумею за себя постоять.
– Знаю, но... – она губами дотронулась до его руки, а после прижала её к своей груди. – Мне страшно. Не хочу доставлять тебе неприятностей. И... Я соскучилась. Плохо без тебя. Прости...
Коснувшись пальцами подбородка Авелин, Радан заставил её на себя посмотреть.
– Прекрати извиняться, – почти рыча, начал он, – ты прекрасно знаешь, что меня это злит, – ответом служил кивок.
Зрачки карих глаз расширились.
Пока он бережно проводил тыльной стороной ладони по щекам Авелин, тем самым вытирая с них слёзы, Радану казалось, что он спит и созерцает чудный сон, где вновь может её видеть, слышать, трогать, чувствовать. В венах закипала кровь. Чуть нагнувшись, он зарылся носом в светлые волосы, вдыхая любимый запах. Положив ладонь на ключицу Авелин, провёл по ней и коснулся шеи.
– Хранила мне верность? – приглушённо, но жёстко, гоня мысли о том, что она могла кому-то более светлому, доброму, подходящему сказать: «Да».
Гнетущая тишина.
– Да, – на выдохе и нетвёрдо.
Заглянув в глаза Авелин, Радан соприкоснулся с ней лбами.
– Врёшь, – сердито и слегка сжимая её шею.
– Нет... Нет, Радан! – в её голосе послышалась паника. – Не вру. Я люблю тебя, как и прежде... Даже сильнее. Ты вернул мне дочь. Ты спас мою душу...
– Тогда прочь отсюда! Это твой последний шанс, – он сильнее сжал пальцы, а после оттолкнул её от себя. Но она рывком обняла его, пряча лицо у него на груди.
Волна тепла обдала Радана, накрыв его с головы до ног и даря чёткое осознание того, что Авелин всё так же самозабвенно любит его.
– Послушай, – как можно мягче начал он, – если ты не уйдёшь, то я ко всем чертям обломаю тебе крылья и утащу с собой во Тьму, но больше не отпущу.