Авелин кивнула. Радан поцеловал её в уголок губ, и она тут же скользнула руками под его куртку, теснее прижимаясь.
– Пока мы будем встречаться с тобой тайно и редко. Мне необходимо много времени, чтобы осуществить первый план, в который входит забрать тебя с Айми у Света.
– Как? – нервно сглотнув и обеспокоенно.
– Ты мне веришь? – улыбнувшись, спросил Радан. – В меня?
– Верю, – с чувством.
– Тогда не тревожься об этом, я всё сделаю, – он взлохматил волосы Авелин, в уме подсчитывая, сколько месяцев у него займёт то, чтобы обманом склонить некоторых молодых демонов в свою сторону и уговорить их похитить Архангела. То, что многие при этом из них погибнут, его нисколько не волновало. Он был готов отдать под пули хоть всех демонов, лишь бы получить своё. После он планировал Архангела обменять на Авелин с Айми. Он знал, что при таком раскладе ни Князь и ни Бог не смогут его сразу наказать. А вот потом... Потом он намеревался примкнуть к третьей стороне, потому как только в ней мог быть с той, которую любил, не боясь её потерять. Но для того чтобы та сторона его приняла, ему необходим был веский повод, ведь не в её интересах было сражаться за тех, кто пошёл против таких могущественных Сил, как Свет и Тьма. Именно поиском аргумента к союзу с теми, кто властвовал между полночью и зенитом и подбором подходящих демонов Радан собирался заняться, как только забрезжит рассвет.
– А что за второй план? – несмело поинтересовалась Авелин.
– Этого тебе пока не следует знать, – Радан щёлкнул её по носу. – Но я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы мы были вместе.
– Спасибо, – она улыбнулась, не сводя с него полного нежности и ласки взгляда.
– Глупенькая... Больше не страшно находиться в этой комнате?
– Чуть-чуть... Ещё есть горький осадок.
Обняв за талию Авелин, Радан телепортировался вместе с ней в свою бывшую комнату и очутился возле окна.
– Расскажешь, как жил эти годы? – робко поинтересовалась она, бережно проводя ноготками по щеке Радана. Ощущение горячего тепла следовало за этим лёгким прикосновением.
– Как и ты мне, но... потом, – он поцеловал её ладонь и вдруг заметил на хрупком безымянном пальце кольцо, которое подарил ей той далёкой осенью, когда они ещё были вместе, когда кружащиеся в воздухе падающие листья точно пытались скрыть их истинное солнце. – Тебе разрешили носить то, что тебе подарил пособник мрака?
– Я их и не спрашивала... – её щёки залились густым румянцем. Глаза стыдливо опустились.
– И насколько же ты плохая девочка? – Радан властно взял Авелин за подбородок и голодным взглядом уставился в её глаза, в которых таилось жгучее желание.
– У тебя много было других? – зажмурившись и с отчаянной требовательностью.
– Много. Но ни одна из них не получала моё сердце.
– Ты продолжишь с ними... – шёпотом.
– Ревнуешь? – с самодовольной усмешкой.
– Ревную.
– Зачем мне другие, пташка, если у меня есть та, которую я люблю? – Радан поцеловал её в щёку.
– Любишь? – широко распахнув глаза и затаив дыхание.
– Не заставляй меня повторять дважды, – сурово.
Авелин кивнула. Радан стал гладить её лицо кончиками пальцев, порой целуя то в висок, то в дрожащие веки, то в скулы.
– Но нам ведь надо делать вид, что мы не встречались... – неуверенно на ощупь расстёгивая пуговицы на рубашке Радана, почти неслышно сказала она.
– Дьявол слишком занят своими шлюхами, чтобы следить за моей интимной жизнью.
Радан прикоснулся лбом ко лбу скромно улыбнувшейся Авелин.
– Люблю тебя, – сказал он ей то, что никогда не говорил никому, кроме матери. И это признание мгновенно наполнило его душу лёгкостью.
– Как же мне теперь плакать, когда мне хочется кричать от счастья?
– Элементарно. Всего лишь помни: одна ошибка – и нас больше не будет.
В глазах Авелин заплескался панический страх.
– Я всё сделаю как надо, – торопливо ответила она.
– Послушная девочка! – одобрительно сказал Радан и грубо провёл большим пальцем по её губам, размыкая их.
Слёзы радости скатились по бледным щекам Авелин.
– Радан... Я люблю тебя.
– А я хочу тебя… – он жадным поцелуем впился в её губы. Возбуждение, точно вырастающая приливная волна, обрушилось на него, на мелкие осколки разбивая оковы самоконтроля. Он вновь, по-настоящему задышал – полной грудью, неутолимо и ненасытно. Для него больше не было «Я» и «Она», теперь в его сознании существовало только «Мы».
Потянув Радана за воротник, Авелин, дрожа, сняла с его плеч куртку и обняла за шею. Отвечала на поцелуй нежно, с приглушённой страстью, позволяя Радану алчно исследовать её рот языком.
Рыча от желания, Радан резко рванул платье на бёдрах Авелин, наутро оставляя мысли о том, где ей взять новую одежду. Белоснежные куски ткани, соскользнув с её плавных линий, непорочным туманом с лёгким шорохом упали под ноги. В широко распахнутых карих глазах, подёрнутых дымкой хмеля, застыла страсть с каплями страха.
Радан с издёвкой улыбнулся. Зубами медленно спустил с плеча Авелин бретельку разорванного платья. Игриво укусил.
– До сих пор боишься меня? – хрипло, с притворной серьёзностью.
Авелин активно замотала головой. Её кожа покрылась тысячами мелких мурашек.
– Я страшный? – с усмешкой. Вторая бретелька соскользнула с плеча.
– Нет, – часто дыша, выдавая своё вожделение вспыхнувшим лицом. – Красивый... – проведя ладонью по животу Радана, задержала руку на брючном ремне. В её глазах отразились растерянность и любовь.
– Возможно, я делаю нечто... отвратительное? – он нагнулся к её губам, опаляя их своим дыханием. Авелин потянулась навстречу, но он лукаво отстранился. Куснул за нос.
– Радан... – шёпотом и стягивая с него рубашку. Мгновение, и она чёрным облаком слетела вниз.
– Да? – едва касаясь шеи, он губами и языком прошёлся по ней, с наслаждением вдыхая родной запах. Он не спешил, желая услышать от Авелин, чего она хочет. Но терпение было на грани. Пальцы Радана требовательно впились в её талию. Тело Авелин с радостью приняло его грубое касание, затрепетав от удовольствия и волнения.
– Хочу... – заскользила ладонями по его плечам и спине. – Тебя.
Авелин попыталась было поцеловать его в губы, как он, приподняв её, зубами разорвал оставшуюся на ней ткань. Как изголодавшейся зверь набросился на её грудь. Жадно вылизывая и цепляя зубами напряжённые соски, Радан усадил любимую на край подоконника. Она запрокинула голову, и насыщенные лунным светом пряди волос упали ей на спину. Приказав: «Не двигайся без моей воли!» – Радан широко раздвинул Авелин ноги. В карих глазах засиял блеск. Впившись ногтями в бедра Авелин, Радан ртом приник к её горящей, влажной, сводящей его с ума ароматом жизни женской сути. Из горла Авелин вырвался протяжный тихий стон. Ноги задрожали, а пальцы запутались в смолянистых волосах.
Единение было теснее, чем прижавшиеся друг к другу тела; крепче, чем звенья титановой цепи; глубже, чем океан. Всё вокруг тонуло и кружилось в темноте, и лишь вспышки эйфории озаряли падение в бездну.
Ночь принадлежала им полностью. А за новый день они, держа друг друга за руку, уже были готовы бороться с большим желанием, чем сейчас, порывисто дыша, растворять в себе жар темноты.