Милена вопросительно приподняла брови. Весь её вид говорил о том, что она не понимает, о чём говорит Авелин, но тема её завораживает.
– Ловкач, шутник, обманщик. Трикстер совершает те действия, которые взаимоисключают друг друга, противоречат и не отвечают общим правилам поведения.
– Это как?
Авелин кротко улыбнулась.
– Позволь я отвечу тебе словами Мефистофеля: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
– Получается, ворон служит добру?
– Нет, – покачав головой, Авелин ухмыльнулась. – Ворон питается падалью, поэтому в мифологии его связывают с землёй и царством мёртвых, но в то же время ворона нельзя открестить от неба, ибо ворон состоит в контексте общей символики птиц. Поэтому ему частенько приписывают способность предвиденья и мудрости.
– Никогда об этом даже не задумывалась, – поджимая к груди коленки, проговорила Милена.
– И не следует. Всё равно человеку не дано постигнуть истину в чистом виде. Мифы, легенды – это всё большие сплетни, сотканные за века. Лишь один процент чистой правды. И то не всегда он есть, – Авелин, вернув свечу на стол, прикрыла окно, оставив лишь небольшую щель.
– Я всегда воспринимала ворона как нечистую силу, но почему? Не могу дать тебе на это ответа. Видимо, с детства в меня заронили такое понятие о нём.
– И немудрено, – задёрнув шторы, Авелин медленно подошла к ворону и аккуратно протянула ему свою руку, на что птица лишь отскочила и, расправив свои чёрные, как ночь, крылья, сделала пару взмахов и оказалась на столе.
– И ты убегаешь от меня, как твой хозяин, – одними губами проговорила она. Развернувшись лицом к Милене, присела на край кровати.
– В Библии ворон – это нечистая птица, – Авелин опустила взгляд на постель и, слегка касаясь, тыльной стороной ладони провела по простыне. Шёлк – нежный и гладкий. – А всё потому, что Ной выпустил его из своего ковчега с целью узнать о состоянии земли. Однако это не помогло. Ворон нашёл себе пропитание в виде трупов вдали от ковчега и не принёс никаких известий. За это Ной его проклял, и с тех пор ворон стал олицетворением сил Ада. В одних мифах ворон сопоставляется с лукавым, в других же является амбивалентным символом греха.
– А ты во что веришь?
– В то, что знаю, – с полуулыбкой ответила Авелин, в голосе отзвучала печаль. – Как ты думаешь, выход есть из твоего заточения?
– Должен быть.
Гробовая тишина.
– Ты так уверенно ответила, – Авелин продолжила пальцами гладить край простыни – шёлковую ткань из сотен нитей, каждая из которых чуть по-своему отражала свет, создавая тем самым мягкий блеск. Авелин тяжело вздохнула.
– У меня была подсказка.
– Подсказка? – вздёрнув брови, Авелин склонила голову набок.
– У каждого свои тайны, – уклончиво ответила Милена.
– Ты права, – Авелин кивнула. – У каждого свои секреты. У каждого в этом доме своя, индивидуальная, неповторимая история жизни.
– Грустная?
– Невероятно, – печально улыбнувшись, Авелин привстала и одёрнула юбку.
– Возможно, нам стоит об этом поговорить? – робко поинтересовалась Милена и коснулась ладонью крестика на шее.
– Может быть. Когда-нибудь, – чуть слышно ответила Авелин, взяла краски и, собираясь покинуть комнату, подошла к двери. Но, повернувшись боком к девушке, задумчиво спросила: – Что ты ищешь за гранью своего заточения?
Милена сплела пальцы рук.
– Покой.
– Мы все ищем его, – грустно прошептала Авелин, притронувшись к дверной ручке. – Но для нас его не существует. Мы его не заслужили, – отворяя дверь, она опустила голову. Всего один шаг, и она покинет его убежище, его логово, его комнату. Но неожиданно она натыкается на хрупкую девушку.
– Велия?
– Авелин? – подруга привстала на носочки, заглядывая за её спину. – С кем это ты тут разговариваешь? Радан вроде как уехал.
Авелин сделала шаг назад и протянула руку в сторону зеркала:
– С Миленой.
Ярко-зелёные, похожие на изумруд глаза Велии распахнулись, тёмные зрачки увеличились вдвое.
– Спасенье? – не отрывая взгляда своих глаз от пленницы зазеркалья, дрожащим голосом спросила она.
– Нет. Ты же знаешь, в чём наше спасенье. А она, – Авелин кинула быстрый взгляд на Милену, – сама его ищет.
– У нас? – скептически и немного разочарованно приподнимая брови, Велия вздохнула.
– Да, в самом подходящем месте, – снисходительно ответила Авелин. – В доме проклятых.
Милена в недоумении на неё посмотрела.