— Всё как у всех, – Милена равнодушно пожала плечами.
— Одинаково, но разное, — заметил Радан. — Свои радости, печали и… любовь, — сделав акцент на последнем слове, заметил, как губы Милены цвета недозрелой клубники вмиг приняли форму прямой тонкой линии, а лицо чуть ожесточилось. — Любовь… — встав с кровати, он медленно подошёл к окну. — Про неё слагают стихи, пишут песни, поэмы, рассказы. Но никто до сих пор не дал этому чувству точного определения, – Радан раскрыл настежь рамы. Всполошив занавески и даровав ему лёгкий поцелуй свежего воздуха, в комнату без промедления ворвался шальной ветер. — Что она значит для тебя? – спросил он, явно застав Милену врасплох.
— Чувство жизни.
Жёлтая молния, словно сотканная из лучей солнца, расколола небеса на две части и на миг окрасила спальню в золотистый цвет. Незамедлительный раскат грома принёс с собой разбушевавшийся ливень. Огромные капли дождя громко застучали по жестяному карнизу.
— Когда ты любишь, ты живёшь, — после небольшой запинки продолжила Милена, когда свеча потухла, а её легкий дымок, словно рассеивающийся туман посреди поля, извиваясь, потянулся к верху. Комната погрузилась бы в кромешный мрак, если бы не стоящий вдалеке на улице фонарь, чей свет слегка долетал до окон спальни. — Когда не любишь, ты… живой мертвец.
— И зависаешь где-то между жизнью и смертью? — уточнил Радан, смотря на Авелин и Велию, стоящих под дубом во дворе.
— Когда любишь, — она сцепила пальцы в замок, — делаешь всё возможное и невозможное, лишь бы возлюбленный был счастливым.
— Это самопожертвование, — устало отмахнулся Радан и подошёл к шкафу. Отворив его громоздкие дубовые двери, он чуть нагнулся и через пару секунд вытащил чистую белоснежную майку.
— Ты всем сердцем и душой желаешь, — не сдавалась Милена, — чтобы он всегда был рядом.
— Это эгоизм, — расстегнув рубашку и лениво сняв её с себя, отозвался Радан. Милена замолкла, он мужским чутьем ощущал, как она с любопытством разглядывает в потемках его силуэт. Его матовую кожу, крепкие, упругие мышцы, прямую осанку.
Усмехнувшись, Радан обернулся, в упор посмотрел на Милену, отчего она, словно нашкодивший котёнок, потупила взгляд. Но он не сомневался, она успела рассмотреть на его спине татуировку в виде ящерицы и заметить на шее цепочку с миниатюрным ключом.
Натянув на себя майку, Радан неспешно подошёл к столу и, выдвинув верхний ящик, достал из него коробок спичек и новую свечку. Секунда, и маленький, но яркий огонёк осветил ушедшую на время почти во мрак комнату. Словно маленькая падающая звезда на агатовом небе, спичка полетела сквозь темноту и погасла, достигнув дождя за окном.
— Ты можешь засыпать лишь в его объятьях, — после небольшого замешательства сказала Милена.
— Это привычка.
— У тебя на все есть объяснение? – не выдержав, едко спросила она, вызвав на лице Радана улыбку.
— Любви не существует, — мягко произнёс он, облокотившись о стол. Он врал ей и себе. Не желал верить в обратное, даже чувствуя противоположное. – Её выдумали люди, так же как и справедливого Бога и слово «судьба».
Милена, откинув за спину волосы, вопросительно на него посмотрела.
— Чтобы было легче оправдать свои поступки, — сказал Радан, словно это всё объясняло. — Ведь как часто мы слышим фразы: «Я сделал это во имя любви!», «Бог всё видит! И воздастся всем по заслугам!», «Такова судьба, от неё не уйти!», — с его губ сорвался глухой смех. — Это их успокаивает. Ведь нет ничего проще, чем переложить всю свою ответственность на то, что невозможно потрогать и пощупать. На то, что не доказано учеными. На то, что не существует.
— Ты не веришь? – недоверчиво спросила Милена и задумчиво закусила нижнюю губу.
— Вера — это слепое следование за утопией, — он снял с запястья часы и положил их на стол.
— Вера сближает людей.
— Вера делает из людей стадо.
Новый порыв разыгравшегося ветра слегка ударил раму окна о стену.
— Без веры ты пуст, – после небольшой паузы, сдвинув брови, сказала Милена.
Радан сложил на груди руки и отвел в сторону взгляд.
— В религии говорится, — начал он, — Бог дал нам право выбора. Выбора праведного пути или тернистого. Выбора: жить или умереть, верить или нет, – немного склонил голову набок. — И суть этого встречается с самого начала человечества, когда Господь создал в Эдеме под запретом дерево познания добра и зла. Всевышний изначально знал, что человек может принять неправильный выбор, поэтому и предупредил: «а от дерева познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь». В Библии есть энное количество мест, где Бог чётко говорит человеку о его полной свободе выбора. Быть благословенным иль проклятым. Жить в покаянии или умереть в грехе. Жить несмотря ни на что иль позвать к себе смерть. Свобода выбора… Его главная проблема в том, что воля человеческая после грехопадения оказалась под властью греха. А из этого вытекает то, что без Всевышнего человеку крайне тяжело освободиться от власти греха, поэтому свобода выбора находится под сильным не только внутренним, но и внешним давлением, — пауза. — Нет, Милена, – Радан покачал головой. – Я не верю. Мы сами кузнецы своей жизни.